— А в самом Илье ты уверена? — приподняла бровь женщина.
— На что ты намекаешь, мамочка? — возмутилась девушка: — Он вовсе не похож на убийцу. Ты хочешь расстроить меня? Если тебе так хочется, то я могу отменить наше свидание, — в голосе дочери послышались слезные нотки: — Только скажи, и я ни куда не пойду.
— Ну, что ты, Галчонок, — смягчилась мать: — Я просто пытаюсь преду-смотреть все.
— Рядом с Ильей я чувствую себя в полной безопасности, — серьезно заявила дочь.
— Извини, если я сказала что-то лишнее, но, ты поймешь меня, когда заведешь своих собственных детей, — расплывчато произнесла женщина: — Материнское сердце всегда болит. Может быть, я напрасно напоминаю тебе о гибели твоего отца, но ведь и он был полностью уверен, что попасть в автокатастрофу может кто угодно, но только не он. От несчастного случая ни кто не застрахован.
— Мамочка, я прекрасно тебя понимаю, — девушка встала со своего кресла, подошла к женщине, и присев на подлокотник, обняла мать: — Ты переживаешь за меня но, не смотря ни на что, рано или поздно я выйду замуж, возможно, перееду к мужу, и что тогда? В любом случае, свидание это не повод для прощания. Мы всегда будем вместе, обещаю, — она вновь поцеловала женщину.
— Спасибо, Галина, я все понимаю. Иди, — неожиданно твердым голосом произнесла мать: — Готовься к свиданию. Ты должна быть самой красивой девушкой во всем Фишкуйске сегодня вечером.
— Спасибо, — вслед за женщиной повторила дочь: — Уже бегу.
Мать проследила за тем, как девушка сорвалась с кресла, и через секунду исчезла в глубине квартиры. Едва след дочери простыл, женщина грустно улыбнулась каким-то своим потаенным мыслям.
* * *
Второй раз за этот день полковник Скавронский Олег Федорович бежал по коридорам фишкуйского отделения милиции. Миновав все лестничные пролеты, и бесконечные закутки здания он, как и в прошлый раз ворвался в свой кабинет.
— Олег Федорович, — встретил его удивленным вопросом практикант: — Что на этот раз? Опять взбучка от начальства?
— Хуже, Слава, — пробираясь за свой стол, ответил запыхавшийся Скавронский: — На много хуже.
— А что может быть хуже? — не понял парень, поворачиваясь лицом к полковнику.
— Наше дело передают в прокуратуру. Мы больше не расследуем смерть Татьяны Назаровой, — проговорил Скавронский, пытаясь привести в норму дыхательный процесс.
— Но почему? — не понял практикант.
— Все очень просто, — принялся разъяснять полковник: — Как оказалось, мы не имеем к этому происшествию, абсолютно ни какого отношения. По заявлению Царевых мы произвели все необходимые мероприятия, доказав, что смерть Ивана Царева является самоубийством, а данное дело передали прокуратуре по новому заявлению все от тех же Царевых.
