Ренгану нравился этот город, нравились обитатели прибрежного района — матросы и грузчики. Они напоминали горцу земляков — точно так же, как «верхние», эти бредигенцы могли предать и обмануть ради грошовой выгоды, могли ограбить любого, даже если минуту назад клялись в верности. Точно так же боялись таинственного и непонятного… и точно так же готовы были идти на смерть ради того, что почитали собственной честью, готовы были драться со сколь угодно более сильным соперником из-за одного косого взгляда, из-за одного принятого за оскорбление чужеземного слова…
Дальше от порта жили купцы, с которыми Ренган держался осторожно, считая их прожженными хитрецами, а себя — простодушным недотепой по сравнению с ними. И затем, еще дальше от порта, обитали ремесленники, люди степенные, сдержанные и горцу непонятные, ибо у них как будто имелась и гордость, и понятие чести… но вовсе не похожие на то, что понимали под честью да гордостью и земляки Ар-Арраха, и здешние моряки. Мастера из ремесленных кварталов были чужды Ренгану даже больше, нежели обитатели трущоб, те представлялись солдату чем-то средним между понятными ему людьми и нечистыми животными, крысами. То, что считали правдой и честью голодранцы из трущоб, Ренгану было отвратительно. Зато они уважали силу, и это Ренган понимал хорошо — а потому не боялся ночных бродяг. То есть Ренган не боялся никого, но иногда встречал людей, перед которыми робел. Например, к числу таковых принадлежала принцесса Амелия. Ренган видел эту даму один-единственный раз — когда принимал из ее рук приз за победу на турнире… но вспоминал частенько.
Матросы установили сходни, и на борт поднялись трое представителей портовой администрации — пристав и два стражника. Мельком оглядев шляпу с пером и длинный меч Ренгана, служители закона мгновенно утратили к нему интерес и принялись азартно препираться со шкипером относительно пошлин на груз в трюмах «Серой чайки». Ренган расплатился с боцманом, добавил пару медяков за то, что матросы помогли ему вывести из трюма белого жеребца, и спустился на набережную. Доски трапа стонали и прогибались под копытами коня, но белый держался спокойно, ему не впервой было путешествовать по морям с непоседой хозяином…
Ведя жеребца в поводу, горец покинул порт. Миновал склады, огляделся, проверил упряжь и взгромоздился в седло. Поправил меч за спиной, погладил тяжелый мешок, притороченный к седлу… провел пальцами по внутренней стороне ремня, будто расправляя складки одежды — а на самом деле ощупал потайной кисет с серебром, — и тронул бока жеребца каблуками. Проезжая по тесным улочкам, Ренган озирался. В Бредигене что-то новенькое происходит не намного чаще, чем в родных горах, но иногда все же происходит. Постоянно меняются союзники города, время от времени приезжает важная персона и городская жизнь сосредотачивается вокруг гостя…
