Корзину донесли до нас с Мереном и одним движением сдернули лоскут ткани.
Гарик невольно ахнул, да и я не удержал громкий выдох.
Внутри оказалась птица - довольно крупная, коричневого окраса, что-то на вроде дикой утки. Лапы ее были связаны, крылья стянуты лентой, голова нервно подергивалась в стороны, а клюв полуоткрыт.
- Подойдите, - неожиданно глубоким голосом повелел Мерен, и двое у портала торопливо приблизились к нам.
Помощник поставил корзину на землю и убрал верхнюю грань. Мерен же выразительно посмотрел на меня.
Чувствуя, что пауза затягивается, степенно наклонился, не спеша поднял на руки ворохнувшуюся птицу и, повернувшись к остальным боком, протянул 'компаньону'. Мерен не шелохнулся и продолжил смотреть на меня. Да что он вообще хочет?!
- Убей ее, - спокойно подсказал он.
Чем вогнал меня в панику куда более серьезную, чем попросил хряснуть уткой по морде местного начальника. Да если я ее убью, она тут же рассыплется от прикосновения! Или ему камешек как раз-таки нужен? Так сделал бы сам, в самом деле. Или вон, помощник пусть займется... Только странно, что помощник не наловил себе других уток и не залечил шрамированные порезы под левым виском, открыто видимые с моей позиции. Можно, конечно, грешить на моду - но шрамы явно не столь давние и кожа вокруг них опасно покраснела...
Что-то тут явно не то. Стоп... Будет камешек - так я его тут же впитаю сам, утка же на руках. Клиенту ничего не достанется!
В общем, действуя скорее интуитивно, а не опираясь на эти рассуждения, вновь наклонился и подхватил кусок ткани, до того накрывавший клеть. Накинул ее край на левую руку, переложил туда птицу и остатком полотна завернул ее сверху, укрыв глаза и клюв. И резким движением руки сломал ей шею, стараясь отстраниться от содеянного. Да, я злодей и птичку жалко. А мясной суп ели отчего-то все.
Неприятный звук прозвучал в тишине замершей поляны особенно громко. Я же вновь попытался передать невинно убиенную птицу Мерену.
И тот принял сверток ткани. Принял, сияя довольной улыбкой.
Мерен распахнул ткань, коснулся мизинцем пары натекших под клюв птицы капель крови и сделал жест Гарику приблизиться. Затем - чуть наклонить голову. А когда тот выполнил требование, лихим движением украсил его лоб тем символом, который на нашем языке пишется аж в три буквы и частенько встречается на заборах. Неграмотный Хоом знал его прекрасно, как и десяток других...
А вот Гарика пробрало до серьезной дрожи по всему телу - да и остальные мои соотечественники, как я мог отметить, смотрели с благоговением.
