Кукушкин улыбнулся.
— А теперь там, на родине, разве вам не свободней? — неуверенно спросил он.
— Теперь? Свободней? Вы, гражданин, в своем ли? Там же нас отменили! Научно, так сказать, доказали, что ад и без нашей помощи построить можно! — Говоривший доверительно нагнулся к уху Кукушкина. — Знаете что? — только уговор — не болтать! Сейчас наши сами изучают, как это все у нас в отечестве вершится. — Он слегка прыснул: — Помните басню о монахе и черте?
— Какую басню? Не припомню.
— Как же! Ну, о том, как послушник, в пост, тайком, в келье яйцо на свече пек. А игумен тут как тут — «Ах ты, такой, сякой!» А тот: «Прости, отец, нечистый попутал!» А черт за дверью прятался. Как выскочит, хвост от обиды опух… — «Врет, кричит, врет! Первый раз в жизни вижу, чтобы яйца на свечке пекли!» Здорово, а?
Кукушкин поморщился: словоохотливость нового знакомца начала его раздражать.
— Послушайте, — сказал он, — ведь это анекдот.
— Вы думаете? — охотно согласился другой. — Что ж, вам со стороны виднее. Только, знаете, и в анекдотах иногда… — Он не докончил фразы и, спохватившись, заторопился: — Как же это я! Позвольте, наконец, представиться! Впрочем, имя мое вам ни к чему. Замечу лишь, что я, значит, тоже из этих самых… только с высшим образованием, по литературе, значит.
— Вот почему мы с вами сегодня встретились, — сообразил Кукушкин. — Так вы и фильм, значит, смотрели? Кстати, где вы там прятались? Я вас что-то не приметил.
— За воротником у вас, — смущенно сознался разговорчивый знакомец, — вот, дайте, поправлю, а то я, вылезая, чуть примял здесь.
Кукушкин почувствовал у себя на шее легкое дуновение, но из вежливости даже не поежился. И вдруг, вспомнив, взглянул на часы: стрелки показывали десять и до отхода автобуса оставалось, таким образом, четверть часа.
— Простите, — начал было он, но спутник, догадавшись, хлопнул себя по лбу.
— И какой я стал забывчивый! Сейчас устроим! — Он с чем-то повозился и затем весело сообщил: — Все в порядке! Проверьте ваши часы!
Кукушкин посмотрел на часы и ахнул: они показывали девять.
— Как же вы это? — удивленно спросил он.
— Секрет изобретателя! — рассмеялся другой.
— Теперь мы с вами и потолкуем обо всем, не спеша… Так вот, уважаемый, вы, помнится, о Достоевском рассуждали, о постановках его творений, то есть. Трудное это дело, согласен: и монологи, и диалоги, и авторские ремарки, как тут на экран перенесешь, не обкорнав до кочерыжки! А без этих пояснений, согласитесь, все предстает в преувеличенном виде.
