Чтобы не кусали комары, Дельфина Ла Лори натерла лицо лавандовым маслом.
Находясь в томительном ожидании мадам Ла Лори почему-то вспомнила о своем житие-бытие в Новом Орлеане. Пригрезился ей тот самый роскошный дом, что стоял на улице Ройял Стрит номер 1140 во Французском квартале, великолепные балы, веселые ужины, прием и прочее. Если бы не эти гадкие рабы она бы жила в Нью-Орлеане и поныне. Хотя во Франции ей тоже прекрасно живется. У нее во владении старинный замок ее предков, поля, леса. И она тоже иногда устраивает для соседей и чиновников званые вечера и танцы. Но мадам уже не убивает слуг, а лишь издевается над ними и бьет. Тем более они не чернокожие, а бледнолицые — зачем их убивать? Правда, недавно, один слуга скончался от ее жестоких побоев — ну и поделом ему! Незачем было гневить свою госпожу глупой ухмылкой. Да и два года назад мадам замучила до смерти одну девушку-служанку. Но это мелочи по сравнению с тем, что она творила в США. Хотя порой так хочется ей вспомнить свои заокеанские «подвиги». Взять, например, человека три-четыре и поиздеваться вдоволь. И чтобы это сопровождалось обилием крови, истязаниями, медицинскими экспериментами и мучительной смертью жертв.
Хочется вспомнить, но…
Сдерживает себя изо всех сил Дельфина. Боится, что сильно увлечется этим, а потом, если ее разоблачат, куда ей бежать? В Африку, в Азию или в Австралию? Нет, ей пока здесь на родине предков все устраивает. А мучить и убивать людей она будет и здесь. По-маленьку, незаметно, постепенно, без излишней шумихи и скандалов. Как говорится во французской народной пословице: «Волк меняет шкуру, но не натуру». А она кровожадная «волчица» по имени Мари Дельфина Ла Лори никогда не изменить своих привычек. Так что берегитесь, люди новоорлеанской волчицы! Она вас продолжит поедать и уничтожать. А пока нехватку в людской крови Ла Лори компенсирует убийством лесных животных. В последнее время ей очень нравиться охотиться на диких зверей. Ведь вид застреленного животного — его остекленелых, расширенных в ужасе, зрачков, смертельного оскала и алой крови — ничем не хуже чем вид убитого человека. Все та же красная кровь, испуг в застывших навечно зрачках, и та же гримаса смерти. А разделка животного ничем не отличается от разделки человека. Мадам Ла Лори — по жизни охотница. И за двуногими тварями и за четвероногими.
…В лесу закуковала кукушка.
Мадам Ла Лори улыбнулась. У нее было прекрасное настроение.
