— Скажите, а золото она из сумочки доставала?
Доктор на секунду задумался, припоминая:
— Нет, вы знаете, сумочку она вовсе не раскрывала. А золото дама в кулаке зажала. Я еще удивился — обычно так вещи не носят. Ну, уж по крайней мере, в носовой платок заворачивают, а лучше прячут куда подальше, чтоб не потерять ненароком. А тут вдруг — в кулаке…
— Доктор, вспомните как можно точнее, когда она пришла к вам и когда ушла, — попросил Шумилов.
— Да и вспоминать особенно нечего. Пришла примерно в 21.20. Но я не смог сразу с ней заняться, потому что у меня в кресле сидел пациент. Я ей предложил либо ждать, либо отправляться. Она осталась ждать. Я освободился около 22.00, может быть, в 22.10. Потом с ней поговорил, принял золото, проверил его, взвесил, отсчитал деньги. Так что ушла она в 22.20, самое позднее в 22.30.
— Спасибо, Конрад Карлович, ваша помощь неоценима. К вам нет никаких претензий. Впрочем, вы можете еще понадобиться, и тогда вас пригласят для составления протокола в Следственную часть прокуратуры. Впрочем, возможно, нужды в этом и не возникнет.
Шумилов откланялся, оставив доктора в состоянии тревожного недоумения. Сыщик считал, что в этот раз фортуна ему по-настоящему широко улыбнулась — теперь ему были известны имя и адрес незнакомки. Анализируя ее поведение тем вечером, нельзя было отделаться от неясных подозрений. Получалось, что она объезжала места, где можно было сдать вещи под заклад, при этом зачем-то старалась изменять внешность. Эту манипуляцию она осуществила не меньше двух раз — на лестнице перед кабинетом доктора и в подворотне перед ссудной кассой на Гончарной.
Второй настораживающий момент во всей этой истории — это бросающаяся в глаза противоречивость поступков дамочки, которые никак не стыкуются с её словами. У ростовщика на Гончарной она отказалась сдать часы под тем предлогом, что хочет заложить вещи непременно в паре, а у протезиста не только продала расплющенные сережки, но часы даже и не предложила. Что это могло означать, Алексей Иванович пока не знал, но чувствовал, что металась дамочка неспроста.
Поскольку от дома, где помещался кабинет Фогеля, до конторы Карабчевского на Малой Садовой было всего две минуты ходу, Шумилов решил зайти к присяжному поверенному, рассказать о событиях последних дней.
