— Вы меня, милостивый государь, никак пугать вздумали, — изрек голос после мгновенного замешательства. — Это вы напрасно…
— Ни в коем случае. Я лишь сообщаю вам, что хотел бы поговорить с господином владельцем кассы.
— Подождите, не уходите.
Окошко захлопнулось. Примерно с минуту Шумилов стоял на крыльце в полном одиночестве. Затем дверь распахнулась, и здоровенный детина за порогом, ткнув пальцем куда-то себе за спину, проговорил:
— Пройдите прямо по коридору, никуда не сворачивая, там комната. Господин Березовский поговорит с вами.
— Благодарю, — Шумилов кивнул охраннику.
Он миновал прихожую, оттуда попал в душный, пропахший пылью и мышами, коридор, прошел мимо трех закрытых дверей и, наконец, очутился в помещении, бывшем собственно ссудной кассой. Посреди комнаты стоял письменный стол, на котором красовалась одна-единственная амбарная книга, а вдоль стен располагались две стеклянные витрины и два закрытых шкафа. В витринах лежали какие-то безделушки. Навстречу Шумилову из-за стола поднялся Березовский, одетый неожиданно прилично для такого места. Ростовщик был немолод, в черном сюртуке и бабочке он походил скорее на государственного служащего, нежели торговца долгами.
— Вы из полиции? — был его первый вопрос.
— Нет. Я уже объяснил человеку на дверях, что работаю по особым поручениям присяжного поверенного Карабчевского, — уклончиво ответил Алексей Иванович. — Мне необходима ваша помощь. Надо ли говорить, что в ваших же интересах снять с себя все подозрения в сотрудничестве с неблагонадежным лицом.
— Анзор мне сказал, будто вы упомянули об убийстве ребенка. Речь на самом деле идет об убийстве или это только предлог, чтобы попасть сюда? — уточнил ростовщик.
— Да, на самом деле. Карабчевский сейчас занят делом об убийстве ребенка.
— Простите за нескромный вопрос, возможно, я вторгаюсь в запретную область, но… не идет ли, часом, речь о гибели девочки в кассе Мироновича?
Шумилов заколебался с ответом, но решил вести разговор начистоту:
— Да, господин Березовский, присяжный поверенный Карабчевский работает как раз по этому делу.
— Понятно. Что бы вы хотели знать?
— Вы помните, две недели назад, это был субботний вечер двадцать седьмого августа, к вам приходила женщина лет двадцати пяти-тридцати, в клетчатой юбке, с зонтиком?
Хозяин кассы озадаченно посмотрел на Шумилова, жестом пригласил его сесть на стул и сам расположился на другом стуле.
— Да, была такая, прекрасно ее помню. Приехала она поздно, я уж закрываться хотел.
