– Не смей мне указывать! – крикнула дочка гостей, когда нянька попыталась ее успокоить и забрать кусок торта, предназначенного для кого-то другого.
– Харпер, прекрати, – продолжала умолять свою воспитанницу женщина.
Анна сразу же узнала бледную, дрожащую от переполнявших ее чувств няньку. Это была та самая, которая рассказывала о полоскании горла трехпроцентным раствором и прочих правил антисептики, которые нужно выполнять всякий раз, прежде чем подойти к детям.
– Харпер, если не перестанешь, то будешь выглядеть невоспитанным и необразованным ребенком! – вмешался в конфликт отец девочки, перед тем как она успела в очередной раз метнуть праздничную сладость.
– Тогда я стану служанкой? – глаза девочки расширились. – Мама говорит, что если я не буду учиться, то буду прислуживать, как Катя… – Харпер мотнула головой в сторону своей няньки.
Казалось, даже мужчина почувствовал себя неловко от слов дочери. Сама же Катя стала пунцовой, как пятна варенья на ее белом платье. Анне стало искренне жаль девушку.
– Пройдемте со мной в уборную. Вам наверняка необходимо привести себя в порядок. – Вовремя подошедшая Анна спасла Катю от потока навернувшихся слез, готовых хлынуть словно ручей.
– Да, идите, я присмотрю за Харпер. – Казалось, мужчина сам был рад такому повороту.
Отец Харпер поднял взгляд на Анну, и тут девушка узнала в нем того самого деспота, который держал таджиков в шалаше и которому она так откровенно нагрубила. Каково же было удивление последнего, когда и он признал дерзкую девушку! Однако устраивать скандал он не стал и отвернулся, сделав вид, что не знает Анну.
«По-видимому, посчитал, что это будет неуместно в праздничной обстановке», – подумала Анна и пошла провожать Катю.
– Вы меня просто спасли. Второй раз вы встречаетесь мне в этом доме и провожаете в уборную. Спасибо вам! – попыталась улыбнуться сквозь слезы Катя.
– Я не сделала ничего особенного. А вы не обращайте внимание.
– Иногда мне кажется, что у меня выработался иммунитет против унижений. Уж столько лет, а нет… все равно сердце побаливает, – смахнув очередную слезу, выдавила из себя Катя. Разговор давался ей с трудом.
Анна положила ей руку на плечо и посмотрела в глаза.
– Им с этим жить, и неизвестно, чем это обернется, ведь безнаказанность – это вред для ребенка.
– Знаете, мой муж говорит, что прислуга иногда сама провоцирует такое к себе отношение. Мол, у меня такой вид, как будто я постоянно извиняюсь перед ними за каждый свой вздох, да и вообще за то, что живу на свете. Дети и взрослые это моментально просекают…
