– Не я. Мой батлер. На рынке труда.
– Видимо, рынок был не так уж хорош, – ухмыльнулась Маша и продолжила прерванный разговор.
На дворе стояла глубокая ночь. Пока утомившиеся гости отдыхали в своих временных владениях, еще более утомившаяся прислуга только приступила к уборке. Лишь далеко за полночь Альберт распустил всех отдыхать. Анна медленно брела к своей комнате с одним только желанием – оказаться в мягкой кровати. Она тяжело вздохнула, понимая, что отдых составит два-три часа, в лучшем случае четыре, если просто завалиться в кровать, без предшествующих сну процедур. Девушка зевнула и прибавила шаг настолько, насколько это было возможно в ее положении: ноги отекли, на пальцах появились мозоли от новой обуви, а голова шла кругом.
Проходя мимо комнаты Гули, девушка услышала шум. Прислушавшись, Анна поняла, что девушка плачет навзрыд.
Анна постучала:
– Гуля, что случилось?
Девушка не отвечала. Анна хотела было уже уйти, но неожиданно дверь открылась, и заплаканная Гуля выглянула в коридор:
– Спасибо, что интересуешься. Я… я… я… – девушка не выдержала и зарыдала еще сильнее.
Анна обняла ее и стала утешать. Зайдя с ней в комнату, она дождалась, пока Гуля хоть немного успокоится, налила ей воды и выслушала сбивчивый рассказ.
– Меня еще никогда не обвиняли ни в чем подобном… Как же так? – не унималась Гуля, рассказав Анне о недоразумении с Арменом. – Я воспитывалась в строгих правилах. У нас большая семья – у меня трое братьев и четыре сестры. Помимо отца за мной всегда приглядывали братья. Я всегда была защищена. А теперь…
– К сожалению, у нас только два пути: терпеть или уходить. Не научишься терпению здесь – не сможешь нигде. Нужно время. Все будет хорошо. Человек привыкает ко всему.
– А разве к этому можно привыкнуть? – жалобно взглянув в глаза Анне, выдохнула Гуля, поднося платок к заплаканным глазам. – Я знаю, ради чего я это делаю – моей семье нужны деньги. Мы всей семьей трудимся, как можем, чтобы родители не голодали, чтобы сестры вышли замуж.
Анна с сожалением взглянула на девушку. Всегда такая тихая, скромная, покладистая, она была похожа на раненую лань. Обидеть ее – это как будто обидеть ребенка.
– Ты счастливица! У тебя есть семья, есть о ком заботиться. Это должно давать тебе силы.
Гуля смахнула очередную слезу.
– А у тебя есть семья?
– Можно сказать, что нет, – грустно улыбнулась Анна. – Ладно, давай спать. Нам и так осталось всего ничего. – Анна не хотела вдаваться в подробности своей жизни. Она предпочитала отмалчиваться каждый раз, когда речь заходила о семье.
