Всемирный следопыт, 1928 № 04 | страница 29
Илья, взмахнув хореем, погнал своих оленей, и скоро по снежной скатерти тундры они неслись, вздымая снежную пыль. А над ними, расправив свои могучие крылья, мчалась с шумом железная птица.
Илья, стараясь загладить свою вину перед Горшковым, нещадно гнал оленей. Еще вечерние сумерки не сгустились, а уж перед ними, как на ладони, лежала станция. Олени, выбиваясь из последних сил, вихрем ворвались в станционный дворик.
Радостно встретили товарищи Горшкова. Подхватив еще на улице, они с шумом втащили его и Илью в помещение, и здесь долго гудели молодые, возбужденные радостью голоса.
Горшков только теперь понял, что он ошибался, думая, что станция тюрьма, а товарищи какой-то отборный скучный мусор. Он почувствовал что-то верное, теплое и родное в этих сияющих лицах, и на душе стало легко и радостно.
Под шум не заметили, что самоед куда-то исчез. Обеспокоенный старшина пошел его разыскивать. Скоро он вернулся и с загадочно-таинственным видом пригласил всех следовать за ним.
Тихо, как тени, они проскользнули к красному уголку и, здесь притаясь у двери, остановились.
Перед бюстом Ленина стоял на коленях Илья и, перебирая разложенные в ряд шкурки, восклицал:
— О, бох Канина! Ты отин сильнее сех. На типе сец… О, бох Канина. Ты фсе снаешь и фидишь. Ты хитрее сех, типя не опманешь. От типя не уйтешь, ни уедешь, и птицей не улетишь…
Удивленная команда радиостанции едва удерживала себя от смеха…
Долго потом, когда кончил Илья свое обращение, разъясняли ему, кто такой был Ленин, как он жил, за что боролся, и чему учил. Рассказали, что Ленина уже нет в живых и что его изображение, сделанное из гипса, не слышит обращения Ильи.
— Ленин — человек, — старался объяснить ему старшина. — Эту страшную птицу, от которой ты не мог убежать, сделали люди своими руками, так же, как ты делаешь себе нарты.
Но Илью убедить было нелегко…
В последующие месяцы, когда Илья заезжал на станцию, до глубокой ночи затягивались беседы, разрушавшие, кирпич за кирпичом, здание суеверных представлений самоеда…
КАПИТАН САРГАССО
Необыкновенное приключение моряка
Рассказ кап. Дингля
Жизнь моряка характеризуется постоянным общением со стихией в наиболее грозных и величественных ее проявлениях. Почти ни одна из профессий не дает трудящемуся такого богатства переживаний, действующих подавляюще на психику недостаточно-культурных людей. Бесчисленные суеверия, приметы и сказки пышно расцветают на палубах затерянных в океанах кораблей. Достаточно вспомнить хотя бы пресловутую басню о «Летучем Голландце». Эта «международная» легенда моряков, послужившая сюжетом для оперы Рихарда Вагнера, повествует о капитане голландского судна Ван-Страатене, осужденном, в «наказание» за свою «безбожную» жизнь, вечно скитаться по морям, никогда не приставая к берегу. В костюме XVII века он, прислонясь к мачте, будто бы носится по морю, и встреча с ним предвещает неотвратимую, верную гибель…
