– Жди меня здесь, ты понадобишься во время ужина, и постарайся ни во что не вляпаться, – в его голосе слышится раздражение, он нетерпелив и даже чуточку взбешен – я замечаю это по потемневшему взгляду и напряженным скулам– и прихожу к выводу, что он торопится к ожидающей его любовнице. Лишь дождавшись моего кивка, Рэми уходит, оставляя меня одну в незнакомом обществе. Впрочем, стоя в неприметном углу, в стороне от всех, я мало кого интересую и, наконец, могу как следует осмотреться.
Люди здесь совершенно разномастные – от утонченных дам до безобразных мужчин с огромными животами, от юных девушек до пожилых женщин.
И самое печальное из всего этого, что мне даже не нужно приглядываться, чтобы различить таких, как я. В основном это красивые девушки, одетые вполне прилично, хоть и не с тем шиком, что их хозяева. Но дело даже не в одежде, а в манере поведения, ведь они не могут себе позволить так достойно держать голову, так открыто смотреть вперед, так раскрепощенно общаться. Их взгляды затравленны и бездушны, их улыбки стерты унизительным обращением, от их гордости не осталось и следа. Радует одно: нас здесь не так уж и много, большинство гостей не посчитали нужным притащить с собой балласт в виде рабов, а это значит одно из двух: либо на таких вечерах они обходятся без них, либо попросту не имеют средств для их приобретения.
Слишком много вопросов и ни одного ответа, единственное, что я могу сделать, так это попытаться разговорить Мадлен, и я обязательно это сделаю, как только приеду домой. И домой ли?
– Ты здесь свеженькая?
– Что? – я недоуменно поворачиваюсь на голос, натыкаясь на склоненную над столиком девушку, которая опасливо оглядывается по сторонам, а потом берет один из бокалов и выпивает его залпом, после чего прижимает ладонь к губам и жмурится, проглатывая шипучее шампанское.
– Какая гадость, и как они это пьют.
Я открываю рот от удивления, наблюдая за тем, как, поставив один бокал, она уже тянется за другим и проделывает с ним то же самое. В этот раз обращаю внимание на ее запястье, исполосованное белесыми линиями-рубцами, довольно частыми и аккуратными. Они расположены параллельно друг другу, почти до середины руки.
– Советую тебе тоже выпить бокальчик, знаешь, неплохо расслабляет перед ужином.
– Думаю, не стоит.
– Так, значит, я права. Ты новоприбывшая… – на этих словах она поворачивается ко мне и, ловко закидывая в рот оливку, смотрит на меня блестящими от выпитого глазами. Успеваю заметить в них некую грусть прежде чем там зарождается ядовитый сарказм: – Тогда прислушайся к советам старших и выпей, пока никто не видит, – она горько улыбается и вновь тянется за бокалом, наверняка желая не просто расслабиться перед ужином, а вообще его пропустить.
