– Могу поспорить, ты – домашний питомец какого-нибудь богача, использующего тебя для развлечения. Иначе бы ты не была столь смелой, разгуливая по городу кровоточащей приманкой. А теперь иди, Большая Арена находится в двух кварталах от Ратуши, если тебе это о чем-нибудь говорит. Следуй на север, – он так резко отпускает меня, что я едва успеваю поймать равновесие, смотря на него большими от страха глазами и понимая резонность его заявлений. Он прав, действительно глупо ходить по улицам с открытой раной.
– Простите, у меня мало времени, – виновато шепчу я, дрожа всем телом и вновь усаживаясь на диван. Я даже на миг жалею себя, что осталась совершенно одна, в незнакомом месте, городе, мире, где опасность подстерегает на каждом углу и такие, как я, рассматриваются как отличный перекус. Чтобы скрыть нервозность, пытаюсь дотянуться до ящика, но Итан опережает меня, вновь становясь передо мной на одно колено и беря контроль над ситуацией в свои руки.
– Это ты меня прости, наверное, я напугал тебя. Но ты даже не представляешь, сколько раз я сталкивался с людьми, которые больше никогда не возвращались. А тут ты со своим опрометчивым желанием найти себе смерть, – он вновь льет это вонючее средство и тут же прикладывает бинт к ране, ловко обводя его вокруг ноги и начиная накладывать повязку. Его пальцы, иногда касающиеся моей обнаженной кожи, теплые, почти горячие, так живо отличающиеся от прохладных пальцев Господина.
– Я уже нашла ее, – слабо улыбаюсь, вспоминая о своем сердце, и прикусываю губу от боли, когда он, справившись с повязкой, делает заключительные узлы. – Спасибо, Итан.
– Быстрым шагом ты доберешься за сорок минут, указатели приведут тебя к центру, а значит, и к Ратуше. Держись оживленных улиц и больше никуда не заходи. Старайся ни с кем не разговаривать и не поднимай взгляд. Твой Хозяин полный идиот, раз отпустил тебя.
– А он и не отпускал, – отрицательно мотаю головой, проверяя тугость повязки и аккуратно вставая с дивана. Я почти согрелась, и влажное от пота платье теперь не доставляет дискомфорта, если только длинный кардиган, полы которого касаются обнаженных ног и липнут к ним.
– Твой поступок не признак смелости, а симптом безрассудства, – Итан по-доброму улыбается, скидывая с себя напряженность и обнажая свою человечность, по которой, признаться, я ужасно соскучилась. – Удачи тебе, Джиллиан Холл. Надеюсь, ты успеешь.
– Спасибо, Итан. За помощь. Если бы мы были в другой ситуации, я обязательно угостила бы тебя стаканом пива.
