В глазах Дамы, теперь ярко-синих, как летнее небо, мелькнула задумчивость, женщина приложила палец к губам, ответив не сразу.
— Вот как, — наконец протянула она. — Видели, значит. Что ж, с запонкой не получилось, — Дама с сожалением вздохнула. — А такой хороший план был…
— Зачем вам это? — снова нахмурился Лоренцо, невозмутимость и общая расслабленность собеседницы слегка сбивали с толку, заставляли отвлекаться и задаваться совсем другими вопросами.
Например, какого всё-таки чёрта она пошла за ним, искала его? А перед этим дразнила и завлекала?
— Это бы здорово отвлекло Чезаре, — с очаровательной небрежностью пожала Дама плечиком, и опять взгляд Рена скользнул по изящному изгибу шеи.
Эта сеньора неудержимо притягивала — флёром таинственности, дерзким поведением, тем, что дразнила Лоренцо. Всё настойчивее проступало желание подчинить, покорить, а Дама, словно чувствуя, лишь подстёгивала это желание насмешливым тоном и вызовом, горевшим в изменчивых глазах.
— Архив у вас, значит, да? — вернулся Лоренцо к допросу, опять с некоторым усилием — воздух в гостиной сгустился, пропитавшись чувственностью, окутывавшей Даму невидимым облаком, да ещё звуки карнавала проникали через приоткрытое окно, и мелодичные напевы гондольеров заставляли кровь быстрее бежать по венам.
— Вас Чезаре послал узнать? — задала встречный вопрос Дама. — Вы ведь ему служите, так?
— Нет, не служу! — не скрывая раздражения, ответил Лоренцо. — Лишь иногда выполняю поручения!
— Тогда зачем вам знать, где архив? — невозмутимо отозвалась Дама, погладив тонкими пальцами подбородок.
— Это моё дело, — скупо ответил Рен. — Вы по чьему-то заказу его украли? — попытался он продолжить настойчивые расспросы.
Однако Даму оказалось не так-то просто сбить с толку.
— Сеньор Лоренцо, — промурлыкала она, и Кастелли от её тона пробрала горячая дрожь. — Теперь моя очередь задавать вам вопросы. Вы должны мне желания, помните? И я желаю знать, зачем вам архив Лукреции Манццони, а также, почему вы согласились взять на себя долг Чезаре. Рассказывайте, — в голосе Дамы появились властные нотки, сопротивляться которым не представлялось возможным.
Да и татуировка отозвалась недвусмысленным покалыванием, едва он упрямо подумал, что кое-кто слишком раскомандовался.
— Я слушаю, — Дама чуть сменила позу, снова опёршись подбородком на кулачок и глядя на Лоренцо пристальным взглядом без тени веселья.
Рен не сдержал досадливого вздоха, но деваться некуда: желание озвучено, и он обязан его выполнить.
