Что тут добавить, если Алена Дмитриева и сама была такой?
Молодой человек оказался весьма привлекательным: высокий, широкоплечий, стройный, белокурый, голубоглазый. Но нет, типаж «Зигфрид» Алене с некоторых пор решительно разонравился. У нее был кавалер именно такого типа, расстались они не слишком дружественно, и сейчас требовался тайм-аут, прежде чем снова начать строить глазки голубоглазым красавцам. С другой стороны, черноокие брюнеты ее тоже не привлекали, поскольку самая большая любовь ее жизни была связана именно с таким брюнетом, и сердечная рана, нанесенная этим секс-символом, судя по всему, будет ныть пожизненно. Одним словом, ярким блондинам и брюнетам Алена Дмитриева с недавних пор предпочитала шатенов умеренных тонов – просто чтобы разнообразить палитру увлечений. Ей было глубоко плевать, что в последнее время большинство интересных мужчин неожиданно сделались младше ее (время иногда проделывает с мужчинами такие странные вещи). По-прежнему кавалеры гонялись за Аленой Дмитриевой, а не она – за кавалерами.
Справедливости ради следует сказать, что наша ослепительная героиня тоже оставила Зигфрида равнодушным. Он удостоил ее лишь беглого взгляда, но та, другая дама, мигом взяла его в оборот. Однако он весьма ловко уходил из-под обстрела, то и дело переводя разговор на красоты пейзажа и местные достопримечательности. Дама оказалась неплохо о них осведомлена и сообщила туристу – а молодой человек, как выяснилось, был не кем иным, как немецким туристом, вот откуда его жестковатый акцент – массу интересного. Уткнувшаяся в книжку Алена иногда даже забывала переворачивать страницы – так увлекли ее подробности славного прошлого Тоннера, Нуайера, Осэра, Невера, шато Танле, посещение которого когда-то едва не стоило ей жизни[13]…
В конце концов дама, трещавшая без умолку все два часа пути, утомилась и решила сделать паузу.
– А что вы можете рассказать о Муляне, мадам? – осторожно нарушил тишину блондинистый альман[14].
Алена быстро глянула на него поверх книги и только сейчас заметила, что у этого большеголового и довольно высокого молодого человека изящные, почти девичьи уши с крохотными мочками и тридцать восьмой, не больше, размер ноги.
Невольно вспомнилось, как Брюс Уиллис говорит в «Крепком орешке»: «Из всех террористов в мире мне попался тот, у которого ноги меньше, чем у моей сестры!» Она с трудом подавила усмешку.
Хотя увлеченные друг другом собеседники не обращали на нее ни малейшего внимания. Возможно, увидев на обложке кириллицу, они решили, что соседка французским не владеет, и с этой минуты она как бы перестала для них существовать. Алена, которая знала Мулян как свои пять пальцев, мстительно молчала.
