Щелкнув замком, Наоми распахнула дверь и впустила Энсона в дом.
— Я поднимусь наверх, прихвачу камеру. Между прочим, мне не пришлось бы за ней ехать, если бы ты заранее сказал, что нужны снимки с репетиции школьного драмкружка.
— Может, я предпочел забыть об этом, чтобы хоть на полчасика сбежать с уроков, — ухмыльнувшись, он поправил очки в темной оправе. Те постоянно съезжали на кончик его орлиного носа.
За стеклами очков светло-голубые глаза его казались еще бледнее.
Энсон огляделся.
— А колы у вас, случаем, не найдется? Чтоб не уезжать с пустыми руками.
— Конечно, найдется. Помнишь еще, где кухня?
— Помню. Дом у вас что надо. Прихватить тебе баночку?
— Ага, — стащив перчатки, Наоми сунула их в карман пальто.
Энсон глянул на нее со своей фирменной усмешкой:
— А как насчет чипсов?
Закатив глаза, Наоми сдернула с себя шапку.
— Поищи сам. Я скоро вернусь.
— Не торопись. У нас в запасе еще двадцать пять минут. А это что? Твое?
Он подошел к черно-белой фотографии, стоявшей на самом видном месте. Пожилой мужчина дремал в парке на скамье. Рядом с ним спала ушастая собачонка.
— Да. Я подарила ее Гарри на день рождения пару недель назад. И он пристроил ее тут, в фойе.
— Превосходно, Карсон. Просто превосходно.
— Спасибо на добром слове, Чаффинс.
Невольно усмехнувшись — Энсон всех называл по фамилии и просил, чтобы к нему обращались так же, — Наоми заспешила по лестнице наверх.
Тут она с удивлением обнаружила, что Конг сидит у комнаты ее матери. Пес обычно коротал время в спальне Мейсона, а в теплую погоду выбирался через маленькую дверцу во двор, погреться на солнышке или сделать свои собачьи дела в специально отведенном для этого углу.
— Привет, малыш, — потрепав его на ходу, она шагнула было дальше, но Конг заскулил. — Прости, но я буквально на пять минут.
Но пес заскулил снова, заскребся в дверь. Наоми почувствовала, как сердце у нее упало.
— Мама дома?
Неужели светлая полоса все-таки кончилась?
Она-то думала, что мама на работе, с Сетом и Гарри. В ресторане готовился праздничный обед, так что дел было невпроворот.
Приоткрыв дверь, Наоми заглянула внутрь. Занавески плотно задернуты — плохой знак. В тусклом свете она разглядела мать — та лежала у себя на кровати.
— Мама.
На Сьюзан был красный свитер, который они купили тогда в порыве вдохновения, а не рабочая блузка с жилетом.
Конг запрыгнул на кровать — что ему строжайше запрещалось — и вновь заскулил.
Сьюзан даже не шевельнулась.
— Мама. — Шагнув ближе, Наоми включила настольную лампу.
