— Ева, это моя сестра — Лили. — Верена повернулась ко мне. — У Евы тоже есть сестра.
— Как ее зовут? — спросила я, чувствуя необходимость в вопросе. Я очень неуверенно чувствовала себя с детьми.
— Джейн Лилит, — пробормотала Ева.
— Как мило, — сказала я, потому что не могла придумать, что еще можно добавить.
— Сейчас твоя сестричка спит? — спросила Верена.
— Да, и мама тоже, — сказала девочка несчастно.
— Пошли, посмотрим мое платье, — пригласила Верена.
Ева по — настоящему оживилась. Верена умела ладить с детьми. Мы поплелись в небольшую гостиную дома, а потом последовали за Вереной в ее спальню. Дверь в гардеробную была открыта, свадебное платье висело на специальной вешалке поверх двери, укрытое чехлом.
Ну, это было белое, подвенечное платье.
— Оно прекрасно, — сказала я мгновенно. Дурой я не была.
Ева была охвачена благоговейным трепетом.
— О-о-о-о, — сказала она, затаив дыхание.
Верена рассмеялась, и я, глядя на сестру, увидела, каким теплым и отзывчивым было ее лицо, какой добродушной она выглядела.
— Я рада, что тебе нравится, — сказала она и продолжила говорить понятно для ребенка, что было совершенно не по мне.
— Ты можешь приподнять меня, чтобы я посмотрела вуаль? — спросила Ева Верену.
Я посмотрела туда, куда указывала девочка. Метры и метры фаты ее были приспособлены к тщательно продуманной диадеме, висевшей рядом с платьем.
— О, дорогая, я не смогу тебя поднять, ты слишком большая для меня, — сказала Верена, качая головой. Я чувствовала, что мои брови ползут вверх. Как такое возможно, что Верена не в состоянии поднять эту девочку? Я оглядела ребенка. Семьдесят пять фунтов, отлично. Я присела на корточки, обхватила ее руками и подняла.
Ева завизжала от удивления и восхищения. Она извернулась, чтобы посмотреть вниз на меня.
— Тебе видно? — спросила я.
Ева исследовала фату, восхищаясь блестящей, расшитой блестками диадемой, ее глаза на мгновение стали мечтательными.
— Теперь можешь опустить меня, — сказала она наконец, и я опустила ее на пол. Девочка повернулась, чтобы пристально посмотреть на меня, оценивая.
— Ты действительно сильная, — сказала она восхищенно. — Держу пари, тебя никто не обижает.
Я практически на вкус почувствовала внезапное молчание Верены.
— Нет, — сказала я малышке. — Теперь меня никто не обижает.
Узкое личико Евы стало задумчивым. Она поблагодарила Верену за то, что та показала ей платье и фату очень вежливо, но казалась почти отрешенной, сказав, что должна возвращаться домой.
