Это ведь так жестоко. Сначала мир дал надежду Хотару и всем остальным, а потом отнял ее. Затем снова дал и я наивно поверил в счастье, и вот что получил. Потерял все…
Смысла нет… В этом мире нет справедливости…
— Яре-яре, — услышал я рядом. Окно открылось и ярким лунным светом, появился Гин. — Проваливаешься в апатию? — улыбнулся он. Все та же улыбка и тот же прищур в глазах. Он и правда, похож на лису.
— Привет, — кивнул я. Он сегодня был одет в форму синигами, а не в свою серебряную одежку.
— Сочувствую, — он уселся на подоконник, а затем кинул мне платок. — Вытрись.
— Ага, — я с трудом поднял платок и вытер глаза.
— Винишь себя?
— Да.
— Глупо, — усмехнулся он. Да уж, у меня тут горе, а он шутит. Теперь ясно, почему Рангику так негодовала по его поводу. — Ты не виновен. Более того, без тебя они умерли бы гораздо раньше.
— Пожалуй.
— Невозможно предвидеть все. Они доверяли тебе, и ты не подвел их. Просто мир оказался сложнее тебя.
— Пожалуй.
— Они ведь вернуться. Рано или поздно. Таков круговорот.
— Пожалуй.
— Решил сдаться?
— С чего ты взял?
— У тебя взгляд того кто принял поражение, — пожал он плечами.
— А разве у меня есть шанс изменить мир?
— Нет, — честно ответил он.
— Ну, спасибо.
— Только с помощью силы невозможно изменить мир, — он поднял голову к небу.
— А что еще нужно?
— Ну, — задумался он. — Упорство, сила воли и… кровь… — на этом слове от него потянуло холодком.
— Кровь? — не понял я.
— Ага, те, кто хотят изменить мир только с помощью силы должны пролить много крови. Порой приходится чем-то жертвовать и что-то уничтожать. Мир не меняется по желанию и только хорошими поступками. Порой приходится погрузить руки в кровь по локоть, а то и целиком изваляться в дерьме.
Его слова не были для меня откровением. Я понимал это, но старался об этом не думать. Моя мечта была слишком идеализированной, и я старался не думать о грязи. Да. Синигами — это не благородные воины, а убийцы чудовищ. Их задача не спасать всех и вся, а сражаться с пустыми для поддержания порядка и гармонии.
— Тот, кто готов стать убийцей, имеет терпение, и упорство, может стать кем угодно… и… — он посмотрел на меня и открыл глаза. Я впервые увидел его глаза, серебряные. — Изменить мир.
— Изменить мир, — повторил я.
— Подумай над этим. Готов ли ты положить мир на путь войны, смерти и крови? — он улыбнулся. Но сейчас его улыбка походила не на лисью, а на змеиную. Жуткая улыбка, пропитанная холодом, ядом и силой.
У меня по спине мурашки пробежали от него улыбки.
