— Вы не могли предусмотреть всего, ваше сиятельство, — скромно потупившись, ответила я.
— И что же я мог не предусмотреть, когда третьего дня получил от вас список, способный поспорить своим содержанием с перечнем приборов в королевском обеденном гарнитуре? — в холодных и вечно равнодушных глазах мелькнула ирония, тут же растворившаяся за вежливым любопытством.
— Возможно, я что-то упустила, — уклончиво произнесла я.
Диар указал мне взглядом на дверь, пропустил вперед и окликнул Эггера:
— Милейший, остановитесь. Подайте-ка мне этот пыльный мешок. Да-да, это недоразумение с громким названием «саквояж».
Старый привратник вернулся назад, подал диару мой саквояж, и его сиятельство, подобно обычному грабителю с большой дороги, открыл его и сунул внутрь свой не в меру любопытный нос.
— Итак, — начал он, — дюжина носовых платков… Что еще? Гребень без двух зубцов… пудреница. Пустая? — на меня воззрились с недоумением.
— Там зеркальце, — пролепетала я.
— Зеркальце? — переспросил д’агнар Альдис.
— Оно красивое, — я смущенно потупилась.
— Хм… — подвел итог нашей беседе диар и продолжил возмутительный досмотр моих вещей. — Старый штопаный плащ. Тоже ваш любимый?
Признаться, сама не знаю, зачем его взяла. Скорей по рассеянности, однако теперь я чувствовала необходимость отстоять несчастный плащ, но…
— Отдайте собакам на подстилку, — мой плащ полетел в руки Эггера. — Платки туда же. Это что? — диар вдруг забрал обратно плащ и платки, запихнул их обратно, захлопнул саквояж и вручил его привратнику. — Все сжечь.
— Сжечь? — уточнила я, получила в ответ величественный кивок и пришла в крайнюю степень возмущения. — Ваше сиятельство, я против! Это мои вещи, и я…
Не произнеся ни слова, диар снова забрал саквояж у Эггера, добыл из него пудреницу и вручил мне.
— Вот ваше красивое зеркальце, такого в перечне точно не было. Так и быть, я готов с ним жить под одной крышей. Остальное сжечь.
— Д’агнар Альдис!
— Агнара Берлуэн, не испытывайте моего терпения, — сухо ответил мой жених. — Вы и так издевались над ним целый час. Прошу.
Мне подставили локоть, собственноручно водрузили на него мою ладонь, накрыли второй сиятельной дланью, чтобы не вздумала сопротивляться, и самым возмутительным образом утащили вниз, где меня уже ждала моя родня. После едва ли затолкали на Золотце и объявили поистине королевским тоном:
— Выезжаем.
И мы выехали. Сиятельный диар, я и Арти отправились в путь верхом, папенька и близнецы — в коляске. Продвигались неспешно, торопиться было некуда. Младший агнар Берлуэн негромко беседовал с сиятельным диаром. Сестры за нашими спинами оживленно обсуждали наше гостевание в поместье д’агнар Альдиса, папенька увещевал их вести себя приличней, и только я оставалась молчалива.
