- Так ты жив, Криспин? - вскричал пан Лукаш, крепко пожимая руку своему приятелю.
Адвокат испытующе взглянул на него.
- Твой писец, - продолжал пан Лукаш, - сообщил мне, что поезд, в котором ты ехал, потерпел крушение...
- Ну да.
- Он предполагал, что ты погиб.
- Ну да, - равнодушно подтвердил адвокат.
Пан Лукаш заколебался, словно не веря собственным ушам.
- Позволь, значит, ты погиб при железнодорожной катастрофе?
- Конечно.
- Разбился насмерть?
- Конечно! - уже потеряв терпение, повторил адвокат. - Если я сам тебе говорю, что я убит, - можешь не сомневаться, это - правда.
Пан Лукаш задумался. С точки зрения логики, принятой на земле, то, что говорил Криспин, называлось не "правдой", а "бессмыслицей". Но в эту минуту мозг старика озарили проблески некой новой логики, и адвокат, говорящий о своей смерти в прошедшем времени, вдруг представился ему если не обычным явлением, то, во всяком случае, вполне возможным.
- Скажи мне, дорогой Криспин, - спросил Лукаш, - скажи, а... деньги у тебя не украли?
- Деньги целы и даже лежат здесь, в этом зале.
И адвокат указал на полку, где в куче макулатуры валялись его закладные.
Пан Лукаш возмутился:
- Кто же так поступает, Криспин? Они ведь тут могут пропасть!
- А мне что за дело? Здесь закладные не имеют никакой ценности.
- Только золото? - догадался Лукаш.
- И золото не ценится. Да на что оно нам? Стол у нас даровой, квартира даровая, одежда не изнашивается, а в преферанс мы играем на мелкие грешки.
Пан Лукаш не понимал того, что говорил ему Криспин, но и не удивлялся.
- Тем не менее, - сказал он адвокату, - даже в этих условиях золото не теряет своей прелести. Оно сверкает, звенит...
Адвокат подошел к стене и отворил небольшую железную дверцу. В ту же минуту что-то ослепительно засверкало, словно разверзлась печь, в которой плавится сталь, а до слуха старика донеслись ужасающие тысячеголосые стоны и лязг цепей.
Пан Лукаш закрыл глаза и заткнул уши. Никогда еще нервы его не подвергались такому сильному испытанию.
Адвокат захлопнул дверцу и сказал:
- Это сверкает ярче золота и громче звенит. Правда?
- Да, - ответил уже спокойнее Лукаш, - но золото, кроме того, имеет вес и прочность.
С минуту Криспин грустно молчал.
- Лукаш, - неожиданно попросил он, - подай-ка мне мою перчатку. Вон она лежит на столе.
Лукаш быстро схватил черную перчатку обычного размера, но тотчас же уронил ее наземь. И - удивительное дело! - перчатка упала с таким грохотом, словно она была из железа и весила много пудов.
