Наплевать, что за вершина, как называется, красивая ли, что с нее видно,
главное, знать, «двойка» или «тройка», пойдет ли она в зачет. А если не
пойдет, то зачем она?
И вдруг — «мне бы только ледовую технику». . Так нарочно не
придумать, чтобы расположить к себе. Но он не стремился располагать к
себе, не кокетничал. Это стало ясно, когда его увидели на скалах Алакуша,
по которым он ходил как хотел, на сыпучих стенках вершин Адыгене, где
одной силой не возьмешь, где скалу нужно чувствовать, где можно
почувствовать и самого человека.
«Лед» и «снег» ему дали отведать на Короне. Да и только ли «лед» и
«снег»?
Из лагеря тронулись после обеда. Не спеша миновали сумрачный полог
Аксайского ельника, по торной, разношенной, как хорошие ботинки, тропе
поднялись на высокий уступ Тепше, нависший над Ала-Арчой. Пошли вдоль
Аксая, поглядывая сверху на светлые россыпи гранитных валунов, на темные
островки еловых и рябиновых куртин, а когда оставили позади растрепанные
ветром струи Аксайского водопада, когда, взмокшие от пота, выбрались на
верблюжий горб чертовски крутой Аксайской морены, когда всплыли над
этой мореной, над самой головой, кое-где приглушенные облачностью
северные стены Аксайских вершин, тут, может быть, впервые Толя подумал
о том, что Ала-Арчи хватит надолго, возможно, на всю жизнь. Он увидел
Корону с ее свободно струящейся мантией висячего ледника, по-царски
36
ниспадающей от полукружья шести гранитных башен; пик Семенова-Тян-
Шанского, его ледово-скальный шатер, покоящийся на мощных гранитных
опорах, строго очерченных белыми полосками лавинных желобов. Он глядел
на снеговой купол Теке-Тора, на изломы карнизов Ак-Тоо, на гудящий от
высоты тонкий каменный лемех пика Свободной Кореи, на Байлям-Баши,
накрепко стянувшую все эти вершины в прекраснейшую Аксайскую
подкову, которую только на счастье и дарить.
Он думал о людях, с которыми здесь познакомился. Они тоже
выстраивались в столь же тесный, накрепко сбитый круг и так же были
похожи и непохожи друг на друга, так же влекли к себе. Первый в жизни
инструктор — ученый, доктор наук Абрам Константинович Кикоин. Первый
в жизни начальник учебной части — мастер спорта, орнитолог, изучающий
птиц высокогорья Киргизского хребта, литератор, пишущий свои
альпинистские рассказы, Александр Александрович Кузнецов. Старший
