Незнакомец из-за моря | страница 88

— Да, вполне здоров. Здесь очень жарко.

— Если рассказ правдив, — сказала леди Харриет, — это подкосит многие надежды на пост в правительстве. У вас такие были?

— Что? О чем это вы?

— О надеждах на пост. Вы ведь виг, не так ли?

— Да, — ответил Джордж.

— И вы на что-то рассчитывали?

— Нет, я ничего не ждал.

— Тогда вы мало что потеряли или приобрели. Я же не в восторге от любого занятия, которое будет удерживать меня в этом шумном городе, когда можно наслаждаться широкими и нетронутыми просторами в сельской местности. Корнуолл меня угнетает, он слишком грубый, серый и ветреный, но моя тетушка всячески превозносит тот факт, что там бывает несколько ясных дней в году.

— Леди Харриет, — произнес Джордж и сглотнул.

Она посмотрела на него большими темными глазами.

— Не говорите этого, сэр Джордж... Пока не говорите.

— Я хочу сказать нечто совершенно другое, леди Харриет, не то, что намеревался. Я неожиданно узнал, что мне как можно скорее придется покинуть Лондон. Прошу меня извинить, но я ухожу.

— Вы уезжаете? Куда?

— По делам.

— Это так важно?

— К сожалению, помимо политических последствий, решение принца повлияет и на мои дела. Боюсь... боюсь, мне придется ими заняться.

Они долго смотрели друг на друга.

— В таком случае, — холодно сказала леди Харриет, — мне придется вернуться к невестке в соседний зал без провожатого. Доброй ночи, сэр Джордж.

— Доброй ночи, леди Харриет. Быть может...

Она улыбнулась. Джордж склонился над ее рукой. Его собственная рука была горячей и дрожала, но потрясла его не любовь к женщине.

Он развернулся и стал бесцеремонно протискиваться к двери.

Джереми Полдарк был приятным молодым человеком, выросшим в уюте семейного очага, где под будничными заботами скрывались глубокие чувства, а ссоры почти всегда заканчивались смехом. И вследствие этого, какие бы глубокие эмоции ни таились в нем, у них пока не было повода проявиться. Хотя Джереми был зачат в тот период, когда его отец ожидал суда и возможной казни, а рожден, когда родители жили на грани нищеты, похоже, он не унаследовал ни мрачного пессимизма Росса, ни порывистого жизнелюбия Демельзы. Пожалуй, он больше всех в семье обладал подлинно кельтским хладнокровием.

Лишь одно выводило его из себя — жестокость или дурное обращение с животными. И лишь одно, помимо таланта к рисованию, глубоко его интересовало.

Интерес возник, когда ему было всего десять с половиной лет. Это случилось утром двадцать восьмого декабря 1801 года, он скакал рядом с отцом на новом пони, подаренном на Рождество, в гости к лорду Данстанвиллю в Техиди. Отец был совладельцем банка Корнуолла, главным акционером которого являлся лорд Данстанвилль, а в число партнеров входили также мистер Стакхауз, мистер Харрис Паско и мистер Дейвис Гидди.