Покончив с едой, Джордж отпустил братьев Харри и принялся обходить дом, комнату за комнатой. Почти каждая вызывала у него особые воспоминания — о былой любви или (по крайней мере, одна) о ненависти. Потом он вернулся в огромный зал и сел перед камином, предусмотрительно разожжённым миссис Харри. Солнечный свет ещё не прогрел стены старого, построенного при Тюдорах, особняка. Джордж сомневался, стоит ли оставаться на ночь. Обычно он ночевал здесь, а утром возвращался в Лондон. Но его спальня наверху, рядом со спальней Элизабет, выглядела уж очень непривлекательно, даже несмотря на пару грелок в кровати, которые вроде бы должны защитить от сырости. В позапрошлом году, вспомнил Джордж, он подхватил здесь простуду.
Он посмотрел на часы. Пора возвращаться в Труро, а то и в Кардью — до заката еще много времени. Но Джорджу не хотелось шевелиться, чтобы не спугнуть плывущие перед глазами обрывки воспоминаний. Он закурил трубку — это случалось редко, он был не слишком заядлым курильщиком — поворошил огонь в камине, и тот вспыхнул и зашипел, прямо как тётушка Агата. В камин положили дрова из старой ели, в поместье и не осталось ничего другого, не считая высоких вязов да нескольких сосен — мало какие деревья выдержат такой ветер. Надо же было построить дом в таком забытом Богом месте. Должно быть, в те давние дни, подумал Джордж, Джеффри де Тренвит нажил на металле хорошие деньги. Как Годольфины, Бассеты, Пендарвсы. Все они строились рядом с шахтами, принесшими им богатство.
Более тридцати пяти лет назад именно в этой комнате Джордж впервые встретил тётушку Агату — Фрэнсис пригласил его переночевать у них после школы. Уже тогда она была очень стара. Трудно поверить, что она пережила всех и успела отравить первые годы его брака. Много лет спустя она сидела в кресле напротив — вон в том самом, — когда он вошёл сообщить своему отцу, что Элизабет раньше срока родила сына. Это произошло четырнадцатого февраля, и младенца назвали Валентином.
Тётушка Агата зашипела на них, злобно, как змея — её возмущало их присутствие в фамильном доме, она ненавидела его счастье. Даже в том, что Джордж стал отцом прекрасного мальчика, она с изобретательностью, присущей её злобному характеру, постаралась найти слабое место и отравить их радость ядом, внести раздор и предсказать беду.
— Родился во время затмения, — сказала она, ведь в ту ночь было лунное затмение. — Родился во время затмения, и ничего хорошего из него не выйдет, из этого твоего сына. Затмение приносит несчастье. Я знала двоих таких, и оба плохо кончили!
