— О, пустяки.
— Вовсе нет. Я очень виноват. Почти тридцать лет назад со мной приключилось нечто подобное. Мне тогда было двадцать три, я вернулся с войны в Америке. Моя мать скончалась лет за двенадцать до того, а отец — незадолго до моего возвращения. Он болел, а из прислуги у него оставались только Пэйнтеры. Можешь представить, как скверно они за ним ухаживали. Твой дед, Чарльз Полдарк, тоже не слишком хорошо ладил с братом и редко заезжал его навестить... Я не желаю тебе по возвращении домой оказаться среди подобного хаоса и разорения, как это случилось со мной.
— Постой, — сказал Джеффри Чарльз, — вон Дженкинс. Надо поручить ему снабдить тебя боеприпасами. Позволь взглянуть на твою винтовку. — Молодой человек внимательно осмотрел оружие. — Хорошее оружие, капитан. Уверен, ты приобрел его не в Порту.
— Нет, капитан, не в Порту.
— Что это за винтовка?
— Нарезной карабин с ударно-кремнёвым замком Генриха Нока. Как видишь, шомпол установлен под прикладом, чтобы удобнее было его вытаскивать и перезаряжать.
Джеффри Чарльз нахмурился, глядя в туман.
— Некоторые стрелковые подразделения получили винтовки Бейкера. Мы — пока нет. У нас старые ружья сухопутного образца. Нам хватает.
Некоторое время оба молчали.
— На войне в Америке тридцать лет назад был такой человек по имени Фергюсон, капитан Фергюсон. В семидесятых годах он изобрел казнозарядную винтовку. Из нее можно делать по шесть выстрелов в минуту при любой погоде. Огромный успех... Но он погиб вскоре после моего приезда. Я пользовался такой винтовкой. Великолепное оружие. Но после его гибели никто не стал этим заниматься. Никто не заинтересовался.
— От армии только такого и можно ожидать, — согласился Джеффри Чарльз. Он унёс винтовку Росса и вскоре вернулся с ней обратно.
— Обо всем позаботились. Завтрак через десять минут. Потом я познакомлю тебя с друзьями.
— Кстати...
— Что такое?
— Насчёт твоего отчима. Ты сказал, он не женился во второй раз.
— Да. А разве не так?
— Так. Но вскоре после отъезда я получил письмо от Демельзы. Она писала, что в графстве ходят слухи, будто Джордж проявляет интерес к одной даме.
— Mon dieu! Кто же она?
— К сожалению, имя я забыл. Я с ней незнаком. Харриет... как-то там. Леди Харриет как-то там.
— Вот как, — многозначительно протянул Джеффри Чарльз, — это можно понять, — он шаркнул носком сапога по земле. — Полагаю, мне не следует на него обижаться. Мама сама его выбрала. И хотя их совместную жизнь безоблачной не назовёшь — всякое бывало, думаю, она по-своему его любила. Так что, если теперь, в его-то годы — сколько ему, пятьдесят один? — он снова женится, я могу сказать лишь одно: надеюсь, его второй брак станет таким же счастливым.
