Сефия попыталась объяснить. Этот человек выстрелил в нее, и пуля уже приближалась. Она не знала, как это вышло, но ей удалось повернуть пулю в обратном направлении. Она увидела историю жизни этого человека, а потом изменила ее, и он умер не так, как было записано в этой истории. Она все изменила.
Сефия пыталась объяснить, что произошло, но на ум ей приходили только вопросы.
– Что я сделала? – шептала она. – Что я сделала?
Стрелец подвел ее к крыльцу хижины и усадил. Голова ее разламывалась от боли. Он принес воды и полил ей на руки. Вода омыла ей руки и стекла на землю, образовав маленькую лужицу. Стрелец аккуратно смыл липкую красную кровь, и Сефия позволила ему сделать это.
Пока Стрелец искал в хижине припасы, Сефия молча сидела на крыльце, растирая пальцы. Она только что убила человека, и его жизнь вытекла через ее пальцы. Она закрыла глаза. За свою короткую жизнь Сефия видела столько смертей! Лица умерших пронеслись перед ее внутренним взором: отец, обезглавленные солдаты в деревенской тюрьме, люди Хэтчета. А теперь и Осло Кант, с дырой в груди. Пустые глаза, полуоткрытый рот.
Когда Сефия открыла глаза, пальцы ее покраснели и болели. Она перестала их растирать, но принялась сжимать и разжимать кулаки – так цветы распускают лепестки и закрываются в бутоны, отзываясь на изменения в жизни солнца.
Внутри у нее все свернулось.
Стрелец в хижине открывал шкафы, вытаскивал ящики, собирал вещи. Звуки, издаваемые им, болью отдавались в ее висках.
– Я должна была сделать это, верно? – спросила она. – Должна была его убить, правда?
Внутри было тихо. Затем Стрелец вышел и сел рядом с ней, держа в руках мешок, заполненный разными вещами.
Он кивнул.
Полоска запекшейся крови чернела на его голове сбоку, затемняя корни волос.
– Ты ранен, – прошептала Сефия.
Стрелец осторожно потрогал голову и показал ей пальцы – кровь уже высыхала. Рана, должно быть, неглубокая… или она сидит здесь дольше, чем думала?
– Он бы сделал то же самое, верно?
Она с трудом находила слова – как незнакомые предметы в темноте.
Стрелец вновь кивнул.
– Я не хотела его убивать.
Стрелец тронул шрам на своей шее и вновь кивнул. Он понимал, что иногда приходится делать что-то из необходимости – что-то ужасное или, по крайней мере, неприемлемое – то, что по собственной воле никогда бы не стал делать.
Сефия опустила лицо в ладони и закрыла глаза. Холодная пустая темнота была милостью, благословением. Она почувствовала, как Стрелец положил ей руку на плечо.
