- И по окончанию месяца? Что тогда?
- Ты станешь сильнее, как и я. А насчет остального, увидим. Ни один из нас сейчас не в том состоянии, чтобы думать наперед.
Это не то, чего я ожидала.
Я могу вернуться к себе в пустой дом, к одиночеству, к подавляющей ответственности ко всему, или же остаться здесь с этим таинственным незнакомцем и позволить ему делать все, что ему взбредет в голову, что, по его мнению, поможет мне. Хуже уже быть не может. Я уже достигла дна: потеряла мужа, ушла с работы, счета накапливаются, а мысли о суициде посещают ежедневно. Этот парень может прямо сейчас прикончить меня, и я не уверена, что мне было бы до этого какое-то дело. Или он мог бы снова трахнуть меня и оставить в моей памяти неизгладимый след об обжигающем безумии, как сделал это прошлой ночью, и заставить меня хоть ненадолго забыть обо всем своим роскошным телом. К тому же, где-то в доме у него есть тайник с валиумом, которым я смогу воспользоваться для осуществления своего первоначального плана – уснуть навсегда, если его идея не сработает.
- Отлично, я останусь.
В его глазах блеснул пыл, и он властно поцеловал меня в губы, крепко сжимая мои руки в своих, не отпуская.
Я вернула ему поцелуй с тем же рвением. Что-то в нем дало во мне трещину. Отступая перед ним, все во мне твердило, что из этого ничего не получится, но я слишком истощена как морально, так и физически, чтобы подвергать это решение сомнению или его самого. Если он хочет позаботиться обо мне и втянуть меня в такой себе эротически-эмоциональный заезд, почему бы и нет? Если это изменит мою жизнь, замечательно. Если же нет, тогда, по крайней мере, я испытаю что-то отличное от всего, чтобы испытывала прежде, и брошу себе вызов и не выберу безопасный путь.
Глава 10
Вэндал
Она одета в мою старую белую футболку, через ткань которой видны напряженные соски, и заметны следы от укусов, идущие вниз по шее — одного этого вида достаточно для того, чтобы я захотел разложить её на кухонном столе и оттрахать до потери сознания. Будь проклята Эвелин за то, что появилась здесь и помешала нашему утру. Главное, что имеет значение теперь – это то, что Табита согласилась остаться. Когда я с ней, во мне разжигается огонь, который, как я думал, погас давным-давно.
Я безмолвно веду её в ванную, снимаю с нее одежду, потом раздеваюсь сам. Провожу пальцем вниз по шраму на её боку. Кожа розовая, неровная и новая. Она отталкивает мою руку, и я немедленно возвращаю ее назад на ее ребра.
