Однако этот простой и невинный в сущности план с треском провалился. Потому что на Темной Стороне изменяются не только предметы, пейзажи и законы природы, но и люди. Собственно, в первую очередь мы. Я давно уже понял, что, когда человек идет на Темную Сторону, на самом деле никто никуда не идет, а превращается в существо, способное видеть изнанку Мира и взаимодействовать с ней. Можно сказать, сам выворачивается наизнанку, такими удивительными швами наружу, что только держись.
Мой организм устроен предельно просто: на Темной Стороне я счастлив, как пьяный подросток, которому только что трижды признались в любви. Вывести из состояния крайнего душевного подъема меня, конечно, возможно и тут, но для этого потребуется тяжелая артиллерия в виде настоящей беды. А продолжать сердиться на малознакомого древнего колдуна за то, что он превратился в удава и слегка меня придушил, на Темной Стороне настолько непросто, что даже пытаться не стоит.
Я и не стал.
Зато здесь я сразу оценил комическую сторону происшествия. Притащить на Темную Сторону Темного же Магистра с целью бескомпромиссно дать ему в глаз – это, конечно, по-нашему. Ай да я! Каких только анекдотов ни сочиняли обо мне в столице Соединенного Королевства, но самое смешное все-таки скрыто от посторонних глаз.
Так что сначала я просто смеялся – до слез, до слабости в ногах. И даже не сразу понял, что слабость в ногах у меня не только от смеха, но и от дополнительной тяжести: на моей шее по-прежнему висел этот грешный белый удав.
Впрочем, удавом он больше не был. Хотя так и не стал Древним Магистром с ужасным белым лицом. У меня на шее висел мальчишка, с виду, по здешним меркам, лет тридцати[6], невысокий, довольно упитанный, с коротко стриженными рыжими кудрями и круглым веснушчатым лицом. Он обнимал меня, как любимого старшего брата, вернувшегося не то с недельной попойки, не то просто с войны, и восторженно верещал прямо в ухо: «Лихо у тебя получилось!» Но вовремя почувствовал, что я вот-вот рухну под его тяжестью, и спрыгнул на землю. А я перевел дух и наконец огляделся. И увидел, что мы с мальчишкой тут не одни. Неудивительно: не такие люди Сотофа и Джуффин, чтобы добровольно отказаться от дармовых развлечений. В оперу-то им всяко некогда ходить.
Они и не отказались, причем заявились сюда вместе со своими удобными креслами. Вот это я понимаю, высокий стиль.
Я был рад, что эти двое тоже здесь, но смотреть на них сейчас было почти невыносимо.
