Гамаюнов (прерывает чтение, оглядывает собравшихся). Пью. Все, что горит, пью. От парфюмерии до горюче-смазочных. Пробовал нефть, правда. Чистая. Девяностошестипроцентная правда.
(Возвращается к заповедям.) “Без страха пытаюсь в себе разобраться. Готов делиться приобрé-
тенным… приобретённым духовным опытом с товарищами по несчастью. Вверяю жизнь свою Господу, как каждый из нас понимает Его. Помню о тех, кого я обидел, кому причинил зло”.
Кого я обидел-то? Никого. За целую жизнь ни с кем не поссорился, слова резкого не сказал. Диагноз: патологический альтруизм. (Проводит рукой по шее.) На почве этого самого… И справка имеется. Свежая.
Доктора, может, они и не против помочь, только ужасно заняты. (Указывает на соседнее помещение.) Этот, как его? – руками разводит: – У меня, к великому сожалению, теперь нету времени на вашу историю. Но! – какое сегодня число? Правильно. Вон – соседняя дверь – анонимные алкоголики. Дуйте, мол, к ним, не смею вас больше задерживать. Ни минуты. Алкоголики – народ понимающий. Им и расскажете ситуацию.
Курица несет яйца, а врач ответственность. – А ты, Гамаюнов, – скажете, – ахинею несешь. Пожалуйста, мне без разницы. Говорите что хочется. Только выслушайте сперва. А то – живешь себе, день за днем. Смотришь, что у других: типа – да ладно вам, какая еще трагедия? Что, третья мировая? Я легко чужие несчастья воспринимал. Особо даже не обращал внимания. А тут… Второй день – хожу, качаюсь уже. Как молочный зуб. Того гляди – ап! – и выпаду.
Граждане! Я среди вас новенький. Уважаю устав, правила. Готов вступить в ряды Общества, буду взносы платить. А не примете – куда мне отправиться? На вокзал? В зоосад? Между прочим, сам ни в одном глазу. Как стеклышко, с позавчерашнего. (Нюхает воздух.) Некоторые, чувствую, успели уже… позавтракать. (Испугавшись.) Не обижайтесь, пожалуйста: нюх очень развитый, да и… люблю пошутить.
Так вы послушаете, выслушаете меня? (Убеждается в том, что его готовы слушать.) Спасибо, спасибо, товарищи.
Пауза.
Профессия: специалист. Жена. Дочь, как говорится, красавица. “Сердце красавицы склонно к изме-е-не…” – знаете песенку?
На телефон Гамаюнова приходит сообщение. Он быстро прочитывает его, разочарованно прячет телефон в карман.
Опять потащилась в церковь. А? Нет, не дочь. Если бы…
Вот ситуация. Супруга моя, Люсенька Гамаюнова, урожденная Зверева. Темперамент у Люсеньки, как фамилия, – холерический, боевой. Если включилась, будет кипеть, пока вся не выкипит. По врачам ходить любит, за здоровье свое беспокоится. Образовался узел в груди. Я, между прочим, заметил первым. То-сё, анализы. – Не волнуйтесь, – говорят, – женщина, ничего у вас страшного, никакой онкологии. Ладно. Потом: – Ой, уже третья стадия, давайте под нож. Отрéзали грудь, печень глянули: ба, да не третья, четвертая. Она же последняя стадия. Напрасно, выходит, делали операцию. Уже интересно, да? Стали вводить химию, не попали в вену, пришлось руку резать. Вот картина: правая рука висит – грудь отрéзали, левая не работает из-за химии. Хорошо хоть голову мыть рук не требуется, волосы выпали. Химия, химия… Удивительно что? У родителей рака не было. Сама ни одной сигареты не выкурила. Врачи говорят: сглазили. Так и сказали, серьезные люди, профессора, заслуженные деятели не знаю чего, светила, опинион-лидеры, определили: сглазили. В церковь ходит теперь. Вот и сегодня. Видели очередь? Мощи какие-то высокоэффективные завезли. Меня вот в церковь не тянет, нет. Не в чем каяться. Совесть чистая, это у нас наследственное. По мужской линии. А Люся скоро в поездку поедет, в паломническую. По святым местам прошвырнуться. Ничего, я считаю, пусть. Все теперь в Бога верят. Вот и на дéньгах пишут: ин год ви траст, обращали внимание? Мол, на Бога надейся… Все правильно.
