В “Сострадании” работают Таша, Наташа, она веселая, и другие девочки, Белла пока что путает имена. Таша ей обещала помочь со справками, а анализы, сказала, – вообще ерунда, сделаем на компьютере – будут лучше, чем настоящие. Надо только набраться терпения:
– Вы же знаете, Белла Юрьевна, каких мы ожидаем гостей.
Белла кивает: да-да. Вот что, она все-таки пойдет выяснит, когда можно уже приступать.
– Нет, не сейчас. – Таша ей знак подаст.
Пока справок не будет – из тубдиспансера, от нарколога, анализов крови на СПИД, гепатит, – до детей не допустят. Справки мы сделаем, но сегодня – неудачный момент. Орджоникидзе из министерства приехала, Таша сказала: злая, – переговариваться с ней отрядили сотрудницу, которая сегодня же, как выяснилось, и уволилась, наобещав всего. Спросу с нее никакого, естественно, – опять начинать с нуля. Трюк этот министерство не впервые проделывает.
– Что мы есть, что нас нет. Им, похоже, без разницы. – Речи своей Таша хочет придать драматизм, но глаза у нее веселые и распахиваются широко.
А что она, спрашивают у Беллы, выбрала детям читать?
– Ой, пожалуйста, только не “Гуси-лебеди”! Кого унесли гуси-лебеди, тому уже все, конец.
У Таши ногти – каждый имеет свой цвет, чуть выше запястий шрамы, одинаковые на обеих руках, прорисованы чем-то коричневым. Девочки говорят с большой скоростью, проглатывая “а”, “о”, “у”, губы у них растянуты, рот не раскрывается широко.
Таша щебечет про пиджачки, которые привезла из “Детского мира”, про то, как продавщица игриво сначала спрашивала, куда это мальчики собираются их надевать, и как она ее огорошила, сообщив, что пиджачки предстоит надеть только раз и по очень грустному поводу, так что можно не беспокоиться – дети из них не вырастут, и какое ошеломляющее впечатление это произвело на всех. В результате они ей забыли товарный чек выписать, и Таше влетело от бухгалтерии.
Девочки много плакали в этот день, и Белла тоже была растрогана, хотя и не могла бы объяснить себе – чем. Пустот образуется в голове больше и больше, и тропинки, перегородки между пустотами непрестанно сужаются, временами становится страшно, что скоро они объединятся в одну, и в голове останется – как называется белесая жидкость, которая всплывает, когда сворачивается молоко? – вспомнила слово: сыворотка.
Ну что, она пойдет пока чашки вымоет? И посидит в стороне. Так кого и когда мы ждем?
– Гостей. Очень высоких. – Таша снова развеселилась. – Гости высокие, а врачишек велели подобрать для групповой фотографии низеньких, не выше метра семидесяти. Анекдот.
