- Слава Иисусу Христу, - проговорил хриплый голос.
- Это ты, Зоська? - с удивлением спросила хозяйка.
- Да, я.
- Ну, входи скорей, а то холоду напустишь в хату.
Странная гостья вошла и молча остановилась на пороге. Теперь можно было разглядеть на руках у нее ребенка, белого, как кость, с посиневшими губами; из-под рядна высунулась его ручка, тоненькая, как прутик.
- Куда ты собралась в такую пору? - спросил Слимак.
- Работу иду искать, - ответила женщина.
Она посмотрела по сторонам, словно искала, где присесть, но, не найдя, отошла к дверям и села на корточки у порога, прислонившись к стене.
- В деревне болтают, - говорила она глухим, хриплым голосом, - что у вас теперь деньги завелись. Я подумала, может, вам потребуется работница, вот и пришла...
- Не надо нам работницы, - сказала хозяйка. - Живет у нас Магда, и той делать нечего.
- Ты как же умудрилась без места остаться? - спросил Слимак.
- Летом я ходила жать, а теперь никто не хочет меня брать с ребенком. Одну скорей бы взяли.
В эту минуту вошел Мацек и вздрогнул от изумления, увидев Зоську.
- Ты как сюда попала?.. - спросил он.
- Работу ищу. Говорят, Слимак стал богач. Я и зашла; думала, может, возьмут меня в работницы. Да с ребенком и Слимак не берет.
- О, господи, господи... - прошептал батрак при виде нищеты, еще горшей, чем его собственная.
- Что-то ты уж очень причитаешь над ней, как будто совесть тебя грызет? - язвительно проговорила хозяйка.
- Всякому жалко смотреть на такую нужду, - пробормотал Слимак.
- А уж особенно тому, кто в этом виноват, - снова съязвила Слимакова.
- Я не виноват, - ответил Мацек, пожимая плечами. - А все-таки жаль мне и ее и ребенка.
- Так и бери ее, раз тебе жалко, - сердито сказала хозяйка. - А что, Зоська, отдала бы ты ребенка Овчажу?.. Кто там у тебя: мальчик или девочка?
- Девочка, - прошептала Зоська, глядя на Овчажа. - Ей уже два года. - И прибавила: - Хочешь, возьми ее себе...
- Куда мне ее? - ответил батрак. - Оно, конечно, жалко...
- Хочешь, бери... Бери, бери ее, если хочешь... Слимак теперь богач, и ты богач...
- Он-то у нас богач. По шесть рублей в одно воскресенье пропивает, издевалась Слимакова.
- Если вправду ты такой богатый, что по шесть рублей в одно воскресенье пропиваешь, так бери ее, - говорила Зоська все настойчивее.
Она развернула рядно, взяла ребенка и положила его на мокрый земляной пол. Ребенок, казалось, стал еще бледнее, но не издавал ни звука.
