Вчера я с ним разговаривал; вчера вечером пил с ним и сказал ему, что завтра у него не будет никаких неприятностей. Да, неприятности для него кончились. Теперь дело не ограничивалось каким-то смешноватым невидимым попугаем. Совершено убийство. И хотя я знал, что не убивал Джея, чистым считать меня было нельзя. И чем больше я прокручивал всю историю, тем больше мне казалось, что я больше всех подходил на роль подозреваемого.
Я толкнул дверь и вошел в кабинет Брюса Уилсона.
Брюс оторвался от чтения какой-то бумаги, лежавшей у него на столе. Он улыбнулся и провел своей худой рукой по густой черной шевелюре.
— Хелло. А я тут думал, зайдешь ли ты.
— Брюс, ты знаешь, что происходит? Со мной, я имею в виду?
Он кивнул.
— А как же. Я говорил с ребятами о нашем вчерашнем разговоре. Они мне все рассказали. Все это… странно.
— Странно? Скажи-ка мне, Брюс. Ты на моей стороне или ты не уверен?
Он посмотрел на меня.
— Я на твоей стороне, Марк. Хотя бы пока. Устраивает?
— Устраивает. Брюс, все это кажется мне очень странным — в понедельник у Джея начались галлюцинации, а сегодня утром его убили. Сегодня пятница, то есть меньше четырех дней с тех пор, как с ним приключились эти неприятности. Я не люблю совпадений, а это мне особенно не нравится.
Он медленно проговорил:
— Я об этом тоже подумал.
— Есть идеи?
— Хороших нет.
— Полагаю, ты знаешь, что после того, как я от тебя ушел, я потратил массу времени на то, чтобы поговорить с теми, кто присутствовал у Джея Уэвера в ту субботу. В том числе с профессиональным гипнотизером, который там тоже был.
Он выпрямился.
— Нет. Я знаю только, что Уэвера убили и что рядом с его телом нашли твой револьвер.
Я все ему пересказал, рассказал о вечеринке и обо всем, что узнал, закончив: «И Джей был под гипнозом. Один из трех».
Он молча сидел и хмурился.
— Предположим, — продолжал я, — что попугай Джея это результат гипноза. Тогда зачем, во имя всего святого, потребовалось навьючить на него эту птицу? Твой ответ, как психиатра?
— Ну, если это произошло случайно, то и говорить не о чем. Низкая квалификация. Значит, надо думать, что это не случайно.
— Предположим, что это было сделано специально. Ведь могло быть так?
— Безусловно. Ну, тогда, в этом случае, могло быть несколько причин. Грубая шутка. Месть за какую-то реальную или вымышленную обиду. — Он еще больше нахмурился и продолжил. — Конечно, это была бы ужасная месть. Или это была попытка вызвать невроз, может даже свести человека с ума. Могли быть и другие причины, Марк. Могло произойти и случайно.
