Городские районы становились повстанческими довольно быстро, и у матери Саида воображаемая карта места, где она провела всю свою жизнь, стала похожа на лоскутное одеяло с кусками правительственной земли и кусками повстанческой. Рваные швы между лоскутами были самыми смертельными местами, и их нужно было избегать чего бы это не стоило. Ее мясник и красильщик, который когда-то помог сделать ей празднично-выходную одежду, оба пропали в одном из таких швов, их лавки были разбиты и превратились в руины и осколки стекла.
Люди исчезали в те дни, и, в большинстве случаев, трудно было сказать, по крайней мере долгое время, живы ли они или мертвы. Надия прошла однажды специально мимо дома ее семьи, чтобы не поговорить с ними, а просто убедиться на расстоянии, что с ними все в порядке, и все живы, но покинутый ею дом выглядел оставленным и без признаков жильцов и жизни. Когда она снова пришла туда, то дома уже не было — неузнаваемое место, раздавленное мощью бомбы весом почти с небольшой автомобиль. Надия так и не узнала о случившимся с ними, но она всегда надеялась на то, что те нашли возможность скрыться целыми и здоровыми, оставив город хищным воякам на обеих сторонах, которым, как казалось, очень хотелось разрушить то, чем они потом овладевали.
Ей и Саиду повезло, что их дома оставались нетронутыми какое-то время в районе, контролирумом правительством, и им не пришлось увидеть самые жестокие бои и ответные воздушные налеты, которые посылала армия на местных жителей, выказавших свою нелояльность.
У босса Саида стояли в глазах слезы, когда он сказал своим служащим, что ему приходится закрыть свой бизнес, извиняясь за свою неспособность продолжать и обещая рабочие места для них, когда все образуется, и он сможет вновь открыться агенство. Он выглядел настолько плачевно, что служащим казалось: это они, с прощальными денежными чеками, утешали его. Все посчитали, что нынешнее время было совсем нежелательным для таких прекрасных и деликатных людей, как он.
В офисе Надии отдел зарплаты перестал выдавать денежные чеки, и в течение нескольких дней все перестали появляться. Не было никаких прощаний, по крайней мере там, где она работала, и поскольку первыми исчезнувшими оказались охранники, то началось тихое растаскивание, или оплата натурой, и люди ушли, унеся все возможное. Надия взяла два лэптопа в переносных кейсах и свой плоскоэкранный телевизор, но, в конце концов, она не взяла телевизор, потому что было трудно прикрепить его на ее мотоцикл, и тогда она передала его мрачному коллеге, вежливо поблагодарившему ее за это.
