- Где я? - спросила девушка. - У меня, наверное, синяк на ноге будет. Мы упали, да?
- Упали не то слово, юная леди, - появился рядом пожилой офицер. Он присел на корточки, и правую ногу девушки пронзила резкая боль. Офицер выругался, и тут же боль пронзила левую ногу.
- Я отнесу ее в спасательную капсулу, - сказал лейтенант. Разрешите?
- Нет, Рустам, - она схватила его за руку. - Я хочу быть с тобой.
- Не нужно, лейтенант. У нее перелом обеих ног. Чего мучить понапрасну.
- Но. в капсуле безопаснее.
- Ерунда. Снаружи давление, как в паровом котле. Нам капсулу в жизни не катапультировать.
- Мы греемся, Степаныч. Греемся. Надо реактор глушить.
- Не психуй, - выпрямился пожилой офицер. - Хочешь чтобы мы вниз утюгом грохнулись? Авось дотянем.
По сердцу девушки пополз холодок. Она сильнее сжала пальцы лейтенанта и шепотом спросила:
- Мы сейчас погибнем, да?
- Ничего подобного, - он высвободил руку и нежно провел теплой ладонью ей по щеке. - Все будет хорошо. Мы еще потанцуем. Неужели я столько времени тебя учил, чтобы все так сразу и закончилось? Мы еще потанцуем. Слышишь, наш вальс в бальном зале еще играет? Раз, два, три - раз, два, три. Слышишь?
- Я люблю тебя, Рустам, - вместо ответа сказала она. Глаза защипало.
- Все будет хорошо, - его ладонь коснулась волос девушки. - Мы выберемся. Не плачь. Мы всегда будем вместе. Ведь я тоже люблю тебя.
- Мы греемся, Степаныч, очень греемся, - продолжал бубнить глухой голос. - Греемся... Ох, господи.
- Рустам, у нас за стенкой лоцманский катер, - громко заговорил пожилой офицер.
- Его шахта не герметична.
- Вы хотите подняться на орбиту? - вскинул голову лейтенант. - Не выйдет. У катера нет ни гравитационной, ни радиационной защиты. Герметичность третьего класса. Без скафандра им пользоваться нельзя.
- Во-первых, лейтенант, на здешней станции такой медицинский сектор, каким не всякая планета похвастаться может. Они даже фарш реанимировать смогут. А во-вторых, пока на лайнере остается хоть один пассажир, ни я, ни вы покинуть его права не имеем.
Девушка поняла все первой и вцепилась в руку молодого человека мертвой хваткой:
- Нет, Рустам, нет! Я хочу быть с тобой!
- Степаныч... ой мамочка... Степаныч, охлаждение гавкнулось. Ой, мама... мамочка моя... Не хочу...
- У нас секунд двадцать, лейтенант. Или не будет у девочки больше никаких вальсов.
- Не-ет... - девушка хотела сопротивляться, но ноги пронзила такая боль, что она забыла про все на свете. Потом был светлый круг люка, два лица в нем.
