Танцовщица из Идзу | страница 13
В октябре 1969 года в интервью корреспонденту «Комсомольской правды» Ясунари Кавабата говорил: «…Опасность японской культуре, традициям существует. В век ядерной физики и покорения космоса все, даже люди, страшно нивелируется, стандартизируется. Колоссально влияние телевидения. В Японии сильно еще и безумное подражательство Западу, прежде всего США, некритическое освоение западной культуры. И все же я верю, что суть души японца выстоит».
Обращение Ясунари Кавабаты к традициям древней японской культуры способствует обогащению самобытного творчества японского писателя, ибо оно связано не с отжившим, обреченным историей духом агрессивного «японизма». В условиях когда вновь оттачивается самурайский меч, Кавабата возвеличивает те национальные традиции в культуре, которые мы находим в сфере изящного, прекрасного, а не воинственного. Он противопоставляет классическое японское представление о прекрасном агрессивной жестокости. В этом для нас обаяние своеобразного творчества японского писателя.
К. Рехо
НОВЕЛЛЫ
ТАНЦОВЩИЦА ИЗ ИДЗУ
1
Дорога петляла все чаще, и перевал Амаги, казалось, был совсем уже близко, когда сзади с бешеной скоростью налетел на меня дождь, высветливший добела лес криптомерий у подножия горы.
Мне было двадцать лет. Я носил форменную фуражку Высшей школы, хлопчатобумажное синее узорчатое кимоно и хакама. Я шел по Идзу, совсем один, закинув за плечи простенький студенческий портфель. Уже четвертый день я был в пути. Первую ночь я провел на горячих источниках Сюдзендзи, две другие — на горячих источниках Югасима и теперь, обутый в дешевые гета на высоких опорах, поднимался к перевалу Амаги. Осень, царившая на склонах гор, в лесных чашах и сумрачных ущельях, чаровала меня, но я торопил дорогу, подстегиваемый надеждой, которая будоражила мое сердце…
На меня горохом посыпались крупные капли дождя, и я пустился бегом по извилистой дороге, круто уходившей вверх. На северной стороне, недалеко от вершины горы, была маленькая чайная. Я влетел в нее, с облегчением перевел дух и… замер. Невероятно, но моя надежда сбылась: в чайной расположилась на отдых труппа бродячих актеров.
Увидев меня, застывшего на пороге, танцовщица соскользнула с подушечки для сидения, перевернула ее и положила возле меня.
— Э-э-э…
Лишь одно это неопределенное восклицание вырвалось из моего горла, когда я опустился на подушечку. Слово «спасибо» не получилось, потому что у меня перехватило дыхание от быстрого бега и изумления.
