– Значит, вы ничего не знаете, Стален Станиславович, – сказала Лу, тотчас включившись в игру. – Борис погиб, его убили…
– Примите мои соболезнования, Любовь Александровна, – сказал я, старательно выдержав паузу. – Понимаю, как это неуместно сейчас… но мне нужен договор о сотрудничестве, который мы подписали с вашим мужем… банк требует…
– Понимаю… – Лу помолчала. – Не беспокойтесь, я позабочусь об этом и позвоню, как только улажу дела…
Несколько дней все московские газеты писали об отрубленной голове и гадали о причинах убийства Бориса Непары.
Многие считали, что агентство «Город мечты», которое два года назад наряду с риелторской занялось девелоперской деятельностью, «перешло дорогу» каким-то влиятельным игрокам столичного строительного рынка – поговаривали о группе компаний Топорова и Пиля, и Борис Непара стал жертвой подковерной борьбы коррупционеров, бившихся за московские миллиарды.
И всех поражала отрубленная голова – Москва уже поотвыкла от кровавого театра девяностых.
Вскоре меня вызвали в милицию «для беседы».
Всю ночь я ворочался, придумывая за следователей самые каверзные вопросы, и искал на них самые простые и убедительные ответы. Но беседа оказалась короткой и почти формальной. Когда меня спросили, почему охранники не видели, как я покинул территорию поместья Непары, я сказал: «Бухали, наверное». Следователь хмыкнул, попросил расписаться в протоколе, и мы распрощались.
Поначалу я каждый вечер пересчитывал деньги, раскладывая долларовые пачки на полу и мечтая о тех днях, когда куплю квартиру, широкий диван, подушки которого заполнены вязкоэластичной пеной, и наконец высплюсь от души, не оглушая себя ни коньяком, ни таблетками. Но Лу молчала, и вскоре один вид долларовых банкнот стал вызывать у меня раздражение.
Она позвонила, когда я уже потерял надежду.
Мы договорились о встрече в кофейне на Тверской.
Собираясь на эту встречу, я обнаружил в своей сумке, с которой был в Рыбалове, туфли Лу. В суматохе я попросту забыл о них и унес с собой.
Меня трясло, когда я поднимался на второй этаж, в зал для курящих.
Лу сидела за маленьким столиком у окна, на ней было платье в серых и бледно-фиолетовых тонах и шляпка такого же цвета с широкими полями, повязанная по тулье черной лентой.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Кофе, – сказал я. – Двойной эспрессо.
– А ты исхудал. – Она погасила сигарету в крошечной пепельнице. – Скоро от тебя и впрямь один запах останется.
– А ты уже не та девочка, которая загибала пальцы, считая комнаты в загородном доме… как назывался тот фильм?
