— Ничего плохого? Я использовала черную магию, да? Я сделала это, чтобы избавится от того… того существа. И это было на уровне инстинкта. Я даже не поняла, что делаю, пока не стало слишком поздно. А если я использую ее, чтобы причинить боль еще кому-то? Кому-то невинному. Как это не может быть плохим?
— Потому что ты никогда не сделаешь этого. — Настаивал Спар. — Ты не злая, чтобы зло могло иметь столько власти над тобой.
— Подожди. — Продолжила она, словно он ничего не говорил. — Ты сказал, что ххиссиша притягивает темная энергия. Поэтому он пришел за мной в первую очередь, так? Его привлекла ко мне метка.
Выражение его лица ужесточилось.
— Это возможно. Тот факт, что Общество знает о твоем существовании, означает, что они могли прислать его, но более обычный для них способ задействовать существ стаями. Если бы они послали его, то почти наверняка отправили бы больше одного.
Фил стиснула зубы.
— Значит, я причина сама по себе. Это моя вина.
— Нет, это не так. — Спар поднялся на ноги, но держал Фил заключенной в свои объятья, ее тело теперь прижималось к его в маленьком пространстве ее ванны. — Ты ни в чем не виновна, Фелисити Шалтис. Тебе это навязали, и ты справляешься с этим лучше, чем большинство людей даже могут мечтать. Я, правда, считаю так, когда говорю, что ты… твой характер, добро в душе… отгоняет темноту и по настоящий момент, и знаю, что оно продолжит побеждать. Ты воин по праву, маленький человечек. Хотя и кажешься на первый взгляд маленькой и мягкой, оружие, которыми ты владеешь, может спасти мир, если от тебя это потребуется.
Она слышала нотки искренности в его голосе и знала, что он правда так думает. Фил было тяжело с этим смирится. Внезапно, она снова почувствовала себя абсолютно грязной, как будто и не принимала только что душ, и изнеможение угрожало свалить ее с ног.
— Хотелось бы мне поверить в это так же легко. — Пробормотала она. — Но я чувствую себя испорченной. Зная, что оно здесь, что оно пытается изменить меня изнутри… — она покачала головой и попыталась вытянуть свою меченую руку из его ладони. — Это пугает меня.
— Не говори так. Я обеспечу твою безопасность. — Он поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал ее ладонь прямо в середину метки. — Обещаю это. Отступник не получит тебя, Фелисити. Я предъявлю свои права на тебя.
Гул этих слов, мягкий и темный, послал мурашки по ее телу. Ее воображение представило все воображаемые способы, которыми он мог заявить свои права на нее, и не один из них не имел ничего общего со злом.
