И почти сразу же пожалела о своих словах, потому как взгляд, которым наградила меня дочь, был весьма красноречив. И с каких это пор моя малышка стала такой пуританкой и блюстительницей норм и моралей?
- Кэтти, что-то случилось? – я попыталась перевести разговор в другое русло.
- Если ты таким завуалированным способом пытаешься выяснить зачем я пришла к тебе, то могла бы просто спросить, - криво усмехнулась она. – Я пришла узнать по поводу праздника.
- Какого праздника? – совсем растерялась я.
- Мам, - тяжело вздохнула дочь. – Ну, насколько надо быть оторванной от жизни во дворце, чтобы не знать таких вещей? Совсем скоро старшеклассницы будут проходить обряд на священном озере. И в честь приобретения хиты будет праздник.
Нет, я конечно, что-то слышала, но… Наверное, Кэтти права я совершенно не интересуюсь в полном объёме жизнью моих подопечных.
И опять эта неловкая тишина между нами.
- Ладно, раз ты ничего не знаешь… То я, пожалуй, пойду.
- Кэтти, подожди, - надо было что-то срочно придумать, удержать, сказать, но в голову отчего-то ничего не шло… почти. – Это очень хорошо, что ты пришла. Я так рада тебя видеть. У меня есть к тебе одна небольшая просьба.
- Просьба? – Кэтти сложила руки на груди, но остановилась.
Ух ты, уже сарказм в голосе вырабатывает. Растёт ребёнок.
- Присмотри за Паолой.
- Что? Ты серьёзно?
- Да, дело в том, что ей очень нравится Князь.
- Как и каждой второй, ничего удивительного, - фыркнула дочь и показательно закатила глаза.
- Надеюсь, что не до такой степени, чтобы идти к нему ночью в постель?
- Ты серьёзно? Паола? Она же такая… тихая, скромная.
- Я сама бы не поверила, если бы не видела всё это собственными глазами. Ей сейчас очень тяжело и нужна поддержка. Я была бы тебе благодарна, если бы ты с подругами могла как-то облегчить её переживания.
- Хорошо, - неожиданно быстро согласилась Кэтти, и так же быстро покинула мои покои.
Я почему-то даже не сделала попытку обнять дочь. Да, что со мной происходит? Как вступать в перепалку с Князем, так у меня и слова находились, и экспрессия била гейзером. А тут…да, мать из меня – никакая.
Надо сказать, что разговор с дочерью стал последним светлым пятном в последующие пару дней. Александра я больше не видела. Кто-то сказала, что Князь отправил его в дальнюю провинцию по каким-то важным государственным делам.
Остальные же, казалось, решили узнать степень моего терпения и вежливости.
Началось всё с Кассандры какой-то там Сапфорд (за этот месяц я так и не удосужилась запомнить её длиннющее аристократическое имя). Девушка в компании двух малолетних подхалимок поймала меня в коридоре и вручила небольшую коробочку, перевязанную ярко-красным бантом. Именно бант меня и насторожил. Как бы плохо я не знала культуру Эквей, но кое-что я помнила отлично, что красный цвет – цвет доступности. И я очень сильно сомневалась, что эта пигалица об этом не знает. С таким же успехом она могла написать на коробке «продажная женщина».
