Варт тоже встал, но принялся расшнуровываться, только когда я своих кровососов перебил и обратно в доспех облачился. А до того - стоял с мечом наголо и бдил. Потом он свих пиявок бил, а я, в свою очередь, по сторонам смотрел. Ох, хлюпает что-то справа, точно хлюпает - неспроста это.
Зашнуровал доспех. Очистил, насколько это тут возможно, меч, сунул его в ножны и попрыгал к тропе. Одна кочка, другая, а здесь уже можно и идти. Очень мне хотелось на волков, Вартом убитых, посмотреть. Подозрение возникшее проверить. Ну вот, так и есть. У одного из них - глубокая колотая рана в правом боку, на уровне крестца.
Поворачиваюсь к Варту. Видок у него - тот еще. Буро-коричневого цвета, весь в неровно покрывающей тело грязи (местами обильно спрыснутой кровью) и только по белеющим глазам понятно, где у этого куска трясины голова.
- Ты похож на ожившую какашку, - говорю я ему.
Варт смеётся.
- Сам-то, командир, думаешь, красивее выглядишь? Ну так что, где твой третий?
- Вот лежит, - я тыкаю пальцем, - дыру в боку ему ты сделал?
Варт хмурится, задумывается, потом признаёт:
- Не я. Но тогда... - он замолкает, и мы вместе принимаемся осматриваться. Хотя - было бы на что смотреть. За шесть дней этот пейзаж мне настолько опостылел, что готов с закрытыми глазами ходить, лишь бы его не видеть. Лужи грязи вперемешку с грязными лужами и редкими кочками. В лужах плавает какого-то особенно мерзко-землистого цвета ряска, а трава, которой поросли кочки, настолько жесткая и острая, что обопрись нечаянно голой рукой - весь изрежешься, как пучок ножей в руку взял за острия. И всё это тонет в тумане, который до конца за весь день так и не развеивается. Говорят, весной, когда очеретник цветет, или осенью, когда мох пушится, здесь красивее. Как-то не верится, если честно. Да и проверять желания нет. Унылое и гиблое место, короче. Даже без стаи злых вержьих волков.
- Как будто хлюпает там что-то, - говорю я, махнув рукой в сторону, - посмотрим?
Варт отводит глаза. Я понимаю, о чём он думает. "Один волк - не стая, может, ну его? Тем более, что он наверняка уже убежал куда-то вглубь болот, теперь его и целой армией не найти". У самого эта мыслишка уже пару раз проскользнула - сразу, как я понял, что один из волков бродит сейчас где-то жив-здоровёхонек.
Но неважно, о чём человек думает. Важно, что он делает.
- Надо посмотреть, - вздыхает мой боец, - чистим, так уж ровно. Где ты хлюпанье слышал?
- Там, - машу я рукой, - справа от тропы.
