Ярко горели звезды, светились окна нескольких полуночников в доме напротив. И тишина. Удивительно, я стал бояться тишины, Дохнуло в щеку холодом - я откинулся назад, мелькнуло темное копье. На миг охолонуло страхом, однако я тут же понял, что дома стоят слишком тесно, длинное копье не повернуть поперек, а при ударе вдоль я могу укрыться за бетонной стеной лоджии. Трудно в городе гигантам! Если захочет поймать рукой - должен сперва копье бросить, и я успею заскочить в комнату. Настроение сразу улучшилось.
Громада рыцаря втиснулась между домами, шлем высился прямо надо мной.
- Я хочу тебе добра, - гулко прозвучал его голос.
- Да?! - весело удивился я.
- Позволь убить тебя, так будет лучше.
- Кому?
- Клянусь, умереть для тебя намного лучше, чем жить!
- А я клянусь, что больше не стану выходить в темноте на улицу, так что можешь больше не беспокоиться! - и я ушел в комнату. Оксана уже зябко свернулась калачиком. "Если просунет руку в окно, - испугался я, - может схватить ее!". Но замелькали голубые блики от телевизора в окне напротив, издалека донесся треск мотоцикла - всадник исчез.
* * *
И как нарочно, Оксана на следующий день позвонила мне на работу:
- Юра, я сегодня, наверное, задержусь. Ты меня не встретишь?
- Оксана... Оксана, милая, постарайся приехать засветло. Пожалуйста, я тебя очень прошу. Хорошо?
- Ну, не знаю... Я постараюсь.
* * *
Постараюсь, постараюсь. Вечером я весь издергался, на улице медленно смеркалось, а ее все не было. Не находя себе места, я метался по квартире, а она не шла и не шла. Где же она? Когда придет? Куда пропала?
Зазвонил телефон.
- Алло?
- Алло, это ты? - ее голос! - Не надо меня ждать, я сегодня не приду. Ты знаешь, наверно, я больше вообще не приду...
- К-как?
- Я встретила другого человека... Прости.
- Оксана!
Но трубка уже коротко попискивала. Как же так? Только что ждал, и вдруг "больше не приду"? Уже некого больше ждать? Ее больше не будет? В грудь словно налили кипяток, всего меня наполнила странная, не телесная, а душевная боль. Страшная, непереносимая боль, против которой нет лекарства. И не было смысла эту боль терпеть...
Все застыло в моих глазах, и лишь ритмично подрагивал пол под ногами.
Я снял тапочки, одел ботинки и вышел на улицу.
Всадник несся широкой рысью, четкий силуэт мрака среди домов, и мелькали в окнах багряные блики от плаща. Царапнула шпора высокий тополь дерево надломилось и бесшумно рухнуло на тротуар, опустилось копыто и с полным безразличием расплющило, чей-то "запорожец". Ничего не замечали замершие прохожие, а всадник несся, сотрясая все вокруг, опустив ::опье к самой земле.
