— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — отрапортовал Тимка, а я просто вытянулся, подтверждая понятый приказ.
— Ладно, пойду я. Староват я для такого ветерка, свежо больно. — И особист исчез с глаз.
— Тим, Жменя, что вам особист рассказал? — Убрав ветошь и щетки в ящик, к нам подошли молодые бойцы из нашей батареи.
— Что это была подготовка к международным соревнованиям. Ну, парусные яхты. И что наши нашли способ ответить НАТО по крылатым ракетам морского базирования, — ответил я и повернулся к Тимке. — Пошли в погреб, там сколько, у около трех сотен осталось консервацию снять? Чего терять время? Только Инокентьева позовем, а то комбат нам башку открутит.
— Пойдем, — кивнул Назаркулов и поймал пробегавшего мимо матроса за рукав. — Яцко, мухой найди старшину команды и передай, что мы со Жменевым начинаем работы в погребе. Ясно?
— Так точно, — вытянулся матросик и припустил в сторону тамбура.
— Так, я к дежу по погребам. Заберу ключи и сниму с сигналки. За тобой ветошь и бензин, Жмень. — Тимка тоже потопал вниз. А я озадачил молодого и полез в башню. Не хватало еще мне таскать тряпки и канистры, караси для этого есть.
Спустившись вниз, я забрал у буркнувшего про дедовщину бойца мешок с ветошью и канистру с Б-70.
— Не, Леха, это не дедовщина. Это даже не ее отголоски. Я край дедовщины на ТОФе зацепил, ты уж мне поверь. Сейчас просто нормальная служба, тем более на королевском флоте. Ни тебе сушеного или консервированного картофана, увольнительные в больших городах. Цивилизация. Даже дельфины есть. Да еще таких важных друзей матроса как девушек ты видишь не только по телевизору или на экране кинотеатра. Вживую видишь, и даже порой за сиську можешь подержаться. Так как девушки здесь водятся. И много. А на северах и ТОФе только тюлени и чайки. И волки воют около базы. Здесь даже бачки для пищевых отходов нормальные. — Я усмехнулся, вспомнив свареную из нержавейки бадью литров на сто, которую надо было снизу, из посудомойки, поднять по крутому трапу наверх и протащить по узким коридорам эсминца да выхода. И потом полкилометра тащить по пирсу, до грузовика из свинарника. У нее даже руки были согнуты просто из пластины, приходилось ветошью обматывать, чтобы пальцы не резало. Руки бы оторвать тому, кто ее заказал, и тому, кто ее на корабль принял.
— Понял, чудо мудово? — Я открыл броняху погреба и включил освещение. — Свободен, боец!
Уже поднимая канистру, заметил, что молодой прыгает по трапу через две балясины.
