— Я вижу сын мой ты обдумывал это…
— План есть, с его помощью, да будет к нам благосклонен святой Януарий, город перейдет под плотный контроль ваших доверенных в совете ста.
— А что Доэрт Башар?
— Он получит свой кусок пирога и ему будет скорее с нами по пути, чем против нас…
— Делиться властью с Башаром?
— Тут вас выручит то, что никогда не будет у купца — ВЕРА.
— Это сложно сын мой, Мельн слишком далеко от Харага.
— Вера будет, для этого необходимо стать неким запасным убежищем, на случай катастрофы.
— Какой? — Аббат ни как не мог понять, куда клонит его верный помощник.
— Смерть императора подхлестнет реакционные силы. Слишком явно будет, кто нанес удар. А соответственно будет и ответ. Империя наверняка захватит Хараг и низложит папскую власть.
— Ты так уверен?
— Сын императора слишком молод, чтобы взять всю полноту власти в свои руки. Им будут руководить наиболее влиятельные силы — армия, в лице полководцев и хитроумных придворных дипломатов с одной стороны и знатные семьи с другой стороны. Их интересы сейчас совпадают идеально — побольше захапать. А как это удержать, их волнует меньше всего…
— Захват Харага вызовет неконтролируемый всплеск религиозного фанатизма, сын мой!
— У нас будет шанс поднять знамя святой борьбы. До ближайших гарнизонов империи от нас месяц пути. Мы владеем могучим флотом, я имею виду союз вольных городов. Не хватает только двух пустяков, боевого монашеского ордена и готовых дублирующих органов восстановленной папской власти.
— Ты это серьезно говоришь?
— Две папские буллы, этот шанс Корлеус.
— Мне надо все обдумать.
— Думай, — Евлампий усмехнулся про себя: «Старый интриган и мастер просчитать события ходов на пятнадцать вперед, тебе не устоять перед таким соблазном»! — Только ответь на один вопрос, если Эрг Лаецки все-таки вступит в законные права всего своего рода, это не сильно спутает твои карты в совете ста купцов?
— Нет. — Аббат даже не удивился. Он вдруг отчетливо понял, что все эти годы в изгнании его главная мечта — резной, изящный ручной работы трон папы — жившая своей особенной жизнью, вдруг стала реальной.
— Утром ты сообщишь мне и легату о своем решении…
— Ты искушаешь меня сын мой. — Аббат растерялся, он видел, что Евлампий для себя уже все решил и не знал, как поступить. Спрашивать совета было глупо. У них разные задачи в этой непростой игре и каждая ноша будет тяжела по-своему…
— Для чего тебе папская булла, сын мой? — Евлампий только усмехнулся. Старая закалка иезуитской школы, помогла аббату быстро взять себя в руки.
