Глава седьмая. Последняя просьба
Два дня спустя после того, как Лираэль с Сэмом чересчур успешно поработали с погодой, дождь все еще шел. Невзирая на непромокаемые плащи, предусмотрительно запакованные фантомами еще в доме Абхорсена, одежда путников отсырела насквозь – и, похоже, на веки вечные. По счастью, заклинание наконец-то начало ослабевать, в частности чары, призывающие ветер, так что ливень поутих и уже не швырял путникам в лицо потоки воды; кроме того, на них не обрушивались сучья, листья и прочий подхваченный ветром мусор.
«С другой стороны, – как напоминала себе Лираэль каждые несколько часов, – нет худа без добра: под дождем вороны-кровавики нас ни за что не отыщут». Но отчего-то эта мысль не слишком утешала.
Холодно не было, путникам повезло еще и в этом. В противном случае они замерзли бы до смерти или исчерпали все свои силы, используя магию Хартии, чтобы согреться и выжить. Теплые ветер и дождь – не так уж и плохо, и если бы они прекратились хотя бы на час-другой, Лираэль сочла бы, что погодное заклинание удалось на славу. А так невзгоды и тяготы пути отравили всю гордость собственным мастерством.
До Красного озера оставалось уже всего ничего: путники карабкались по зеленым лесистым предгорьям вершины Абед и ее товарок. Деревья здесь росли густо, ветви плотным пологом сплетались над головой, на каждом шагу встречались разнообразные папоротники и растения, о которых Лираэль знала разве что из книг. Размытую землю толстым ковром устилали опавшие листья. Из-за дождя во все стороны разбегались тысячи крохотных ручейков, они каскадами вспенивались вокруг корней деревьев, срывались вниз по камням и побулькивали вокруг лодыжек Лираэль. Это когда она вообще могла видеть собственные лодыжки; в большинстве случаев ноги ее по голени утопали в мешанине из мокрых листьев и жидкой грязи.
Идти было очень трудно, и Лираэль устала, как ни когда. Перед тем как устроить привал (что происходило нечасто), отыскивали самое большое дерево с самой гус той листвой, чтобы спрятаться от дождя, и с самыми крупными корнями, чтобы было куда присесть, подальше от грязи. Лираэль обнаружила, что способна спать даже в таких условиях, хотя не раз и не два просыпалась спустя жалкие пару часов (больше путники не могли себе позволить) и обнаруживала, что лежит в грязи, а не сидит над нею.
Разумеется, стоило выйти под дождь, и грязь тут же смывалась. Лираэль затруднялась сказать, что хуже: грязь или дождь. Или нечто среднее – первые десять минут по выходе из укрытия, когда размытая водой грязь струилась по лицу, рукам и ногам.
