. Проект поручили Паулю Людвигу Троосту, о котором тогда мало кто знал. Альберт Шпеер, будущий архитектор-фаворит Гитлера, рассказывает, что тот восхищался Троостом, как ученик мастером. Троост не был особенно знаменитым архитектором, в 1920-е годы он в основном разрабатывал интерьеры трансатлантических лайнеров. Однако Гитлер был преданным поклонником троостовского неоклассицизма, который станет основополагающим стилем архитектуры Третьего рейха.
Для опьяненных победой национал-социалистов Дом немецкого искусства был проектом первостепенной значимости — не просто их первым крупным строительным проектом, а важным элементом пропаганды нового режима, демонстрирующего служение высокой цели — немецкой культуре. После прихода к власти партия хотела показать, что способна не только на грубую антисемитскую риторику и уличные побоища, развязанные штурмовиками СА.
«Этот храм станет домом для нового немецкого искусства», — пообещал Гитлер. На церемонии присутствовал репортер New York Times. Это мероприятие, написал он, призвано «показать всем народам, что у Германии нет агрессивных военных амбиций и что она хочет служить миру своими художественными и культурными деяниями».
По замыслу нацистов церемония должна была также продемонстрировать политическую стабильность. Всего полгода назад горел берлинский Рейхстаг, но после поспешно проведенных очередных выборов позиции Гитлера заметно укрепились. В июне 1933 года была запрещена Социал-демократическая партия, другие партии принудили к самороспуску. Но в 1933-м никто не знал наверняка, насколько долговечен успех нацистов. Внутри партии шла борьба за власть — угрозу для Гитлера представляли могущественные отряды СА и их руководитель Эрнст Рём.
Дом немецкого искусства задумывался не только как пропагандистский проект — он должен был подчеркнуть уникальное отношение нацизма к искусству. Возрождение немецкого народа немыслимо без возрождения немецкой культуры. В мировоззрении Гитлера раса и культура были неразрывно связаны. Германия должна продемонстрировать как военное, так и культурное превосходство. Искусство, однако, призвано не только воспевать режим — искусство само по себе оправдывало претензии Германии на мировое господство. Американский историк Норман Рич пишет:
Считая себя единственными истинными творцами культуры, а также нацией, культура которой имеет всемирное значение, немцы также сочли, что имеют моральное право и на всемирность в территориальном смысле. Другими словами, они решили, будто имеют моральное право на мировое господство.
