– Друг, – ответил Смоки, шагнув к двери.
Вблизи он явственно ощутил разлитый в воздухе запах джина. На нижнюю половину двери опиралась женщина далеко не первой молодости: определить ее годы точнее Смоки бы не взялся. Ее жидкие волосы с проседью можно было назвать и пепельными; она носила очки-«капельки» и, улыбаясь, выставляла напоказ искусственные зубы; уютно опиравшиеся о дверь руки были покрыты веснушками.
– Я вас не знаю, – заявила женщина.
– Я засомневался, правильной ли дорогой иду к Эджвуду, – объяснил Смоки.
– Трудно сказать… Джефф! Не объяснишь ли молодому человеку, как найти Эджвуд? – Дождавшись ответа изнутри, который Смоки не разобрал, женщина распахнула дверь. – Входите, – прибавила она. – Посмотрим вместе.
Крошечный опрятный домик был забит всяческим барахлом. Престарелая собачонка с косматой пропыленной шерстью обнюхала у Смоки ноги и шумно задышала, будто захлебываясь от смеха. Смоки ударился о бамбуковый телефонный столик, задел плечом полочку с безделушками, споткнулся о расстеленный коврик и сквозь узкий дверной проем почти влетел в гостиную. В комнате пахло розами, лавровишневой водой и прошлогодними угольками в очаге. Джефф отложил газету и спустил с мягкой скамеечки обутые в домашние тапочки ноги.
– Эджвуд? – переспросил он, покручивая в руках трубку.
– Да, Эджвуд. Мне указали именно это направление.
– Вы добираетесь на попутных?
Узкий рот Джеффа, выпустивший клуб дыма, открылся, словно у рыбы. Джефф оглядел Смоки с сомнением.
– Нет, пешком.
Над камином висела обтянутая плотной тканью дощечка с вышитой надписью:
Я буду жить в Домике у Дороги и стану Другом для Путников. Маргарет Джунипер, 1927.
– Я иду в Эджвуд, чтобы там жениться.
«А-а-а», – казалось, мысленно протянули хозяева.
– Хорошо. – Джефф поднялся с места. – Мардж, достань-ка карту.
Карта местности была гораздо подробнее, чем та, которая имелась у Смоки: он сразу нашел четко обозначенное созвездие известных ему городков, но Эджвуда среди них не обнаружилось.
– Это должно быть где-то здесь.
Джефф огрызком карандаша, похмыкивая и приговаривая «так-так-так», соединил точки пяти городов ломаной линией, в результате чего образовалась пятиконечная звезда. Постукивая по карте карандашом, он вскинул песочного цвета брови и воззрился на Смоки. Привычный трюк опытного распознавателя карт, сообразил Смоки. Он различил смутную линию дороги, пересекавшей пятиугольник: она сливалась с дорогой, по которой он шел, и бесповоротно обрывалась здесь, в Медоубруке.
