А что ему было делать? Дернешься – сорвешься. И штанам конец, и ржавый гвоздь бок раздерет. Севка молча кинулся на помощь. Кое-как вскарабкался по стене и, держась одной рукой, другой отчаянно потянул гвоздь вниз. Гвоздь согнулся. Слегка порвавшаяся материя соскользнула с него. Мальчик оттолкнулся ногами и прыгнул. Севка тоже.
Хорошо, что в лопухи. Но всё равно пятки отшибло крепко. Севка охнул и остался на четвереньках. Мальчик сидел перед ним на корточках. И глаза его были по-прежнему веселые.
– Вот это да… – сказал он.
– Вот это да… – согласился Севка.
– Ты меня спас, – сказал мальчик.
Севка скромно опустил глаза.
Мальчик взял его за руку, и они, прихватив сумку, уползли за большую бочку, что рассыхалась посреди лопухов.
– Чтобы хозяйка не заметила, если сюда при-дет, – весело прошептал мальчик.
– А она не догадается, кто там был? – Севка кивнул в сторону сеновала.
– Нет… если сапоги мои не найдет. Да она не заметит в сене.
Только сейчас понял Севка, что мальчик без обуви. К чулкам густо прилипло сено и прошлогодние репьи, ноги казались обросшими клочкастой шерстью. Как у чертенка или какого-то зверька. Севка засмеялся, но тут же встревожился:
– Как же ты теперь? Без сапогов-то…
– А… – беспечно сказал мальчик. – Потом раскопаю. А сейчас можно босиком, лето уже. – Он стянул чулки, похлестал ими о бочку, чтобы стряхнуть мусор. – Затолкай пока в сумку.
Севка затолкал. А заодно и свои сандалии. Босиком так босиком. Вместе. Одинаково.
– Надо выбираться отсюда, – обеспокоенно сказал мальчик и посмотрел вокруг, как разведчик.
Они были уже не в старухином дворе, а в соседнем. В дальнем, заросшем сорняками углу. Посреди двора сохло на длинных веревках белье.
– Мы выскочим через калитку, – сказал мальчик. – Там, у калитки, тоже есть опасность, но она привязанная…
Однако «опасность» оказалась не привязанной. Когда Севка с мальчиком, пригибаясь под мокрыми простынями, выбрались к воротам, навстречу бросился большой кудлатый пес. И оглушительно загавкал!
– Стой, – быстро сказал мальчик. – Нельзя бежать.
Какое там «бежать»! У Севки онемели ноги. Он замер, зажмурился и понял, что сию секунду с ним от ужаса случится кошмарная постыдная беда. Еле-еле сдержался.
Пес гавкал громко и равномерно. Севка приоткрыл один глаз. Клочкастое чудовище стояло в трех шагах и не приближалось. И… хвост у него мотался из стороны в сторону. И… в глазах не было злости, а блестели веселые точки. Севка перестал жмуриться.
