- А ты не можешь?
Блейд вопросительно посмотрел на брата, не до конца понимая, что он подразумевает под своим вопросом. Вроде бы, смысл лежал на поверхности, но из-за интонации казалось, что за этими простыми словами кроется куда более глубокий посыл, чем может показаться. Так часто получалось: нередко Майкл говорил нечто с не той интонацией, словно не зная, путая её. А иногда бывало, что он действительно вкладывал в простые обыденные слова второй, потаенный смысл и указывал на это интонационно. Почему брат просто не мог взять и сказать всё прямым текстом Блейд не знал. Верно, во всём виноваты аутичные особенности построения психики и, в особенности, речевых центров.
- Что ты имеешь в виду? - спросил блондин.
- Я имею в виду, что ты ведь тоже не должен ходить на работу по утрам?
- Не должен, - кивнул Блейд.
- Вот, я об этом и говорю - почему ты не можешь спать долго, если тебе не нужно рано вставать?
- То, что мне не нужно спешить в восемь утра в офис, ещё не говорит о том, что я могу спать до обеда, - ответил блондин и отпил кофе.
Майкл внимательно проследил за действием брата, словно он делал нечто особенное, необычное.
- Ты удовлетворён ответом? - спросил Блейд, смотря на брюнета.
Майкл кивнул и спросил:
- Можно я сегодня буду спать с тобой?
Блейд, потянувшийся за сигаретами, остановился и вновь взглянул на брата.
- Зачем? - спросил блондин и сразу же добавил: - Тебе было страшно спать этой ночью?
- Нет, - покачал головой Майкл.
Он подсел ближе и протянул руку, но не взял руки брата, а лишь провёл кончиками пальцев по его ладони, запястью. Вздохнув, брюнет добавил:
- Я просто хочу поспать с тобой. Разве это плохо?
- Нет, это не плохо, - ответил блондин и чуть нахмурил брови. - Это странно. Мекки, ты уже большой мальчик, а спят со старшими, обычно, только маленькие дети.
- Обычно спят с родителями, а не со старшими братьями, - слишком серьёзно ответил Майкл. - Но мама со мной никогда не спала.
Блейд поджал губы и опустил взгляд. Вновь это отвратительное чувство горечи за брата, вновь эта наивная надежда на то, что он ничего не помнит, которая раз за разом разбивается вдребезги о сухие, слишком спокойно произнесённые факты.
Их мать умерла, когда Блейду было семь лет, а Майклу всего семь месяцев. И блондин всегда надеялся на то, что брат не помнит родительницу. Надеялся и втайне завидовал ему в этом, потому что так - без памяти о потерянном самом важном человеке, намного проще и легче. Трудно скучать по абстрактному понятию «Мама» и невозможно горько тосковать по реально существующей, живой матери, которая ушла и уже никогда не вернётся.
