Поправив воротник, подняв его, парень ускорил шаг. Ему очень хотелось наконец-то попасть домой, отогреться, покурить и...
Блейд слегка мотнул головой, запрещая себе думать об «и». Он всегда так поступал, когда отлучался из дома, потому что, не поступай он так, он бы не нашёл себе места и покоя, всё время, двадцать четыре часа в сутки думая о том, кого он оставил. А это было бы слишком мучительным. Ему и так хватало проблем в жизни. Благо, самоконтроль у Блейда мастерски срабатывал даже в том, что касалось мыслей, которые большинство людей не умеют контролировать и подчинять своей воле.
Дойдя до забора, ограждающего его дом от улицы, парень запустил руку в карман пальто, нащупывая там холодные и, почему-то, влажные ключи. Чёртов дождь пробрался даже в карман, а ведь он был не таким уж и сильным - всего лишь неприятная морось, не больше.
Отперев дверь, и тотчас закрыв её за собой, чтобы территорию его «крепости» не пересёк чужой, Блейд быстро преодолел расстояние до крыльца и вставил ключ в дверной замок, дважды повернул, отпирая дом и, наконец-то, переступая его порог.
Дом встретил парня тишиной и темнотой. В принципе, ничего необычного. Вздохнув, Блейд положил ключи на тумбочку, что стояла прямо около входной двери, и снял влажное пальто. Избавившись от верхней одежды, парень обернулся, чуть прищуриваясь, проводя взглядом по интерьеру достаточно просторной гостиной. Того света, что проникал в окна с улицы, было катастрофически мало, но его хватило для того, чтобы различить знакомую фигуру, лежащую, свернувшись калачиком, на диване.
Губы Блейда тронула лёгкая, почти незаметная улыбка. Он оставил свой миниатюрный чёрный чемодан, снял грязную после улицы обувь и направился на кухню, чтобы покурить и съесть или выпить чего-нибудь горячего, ему это сейчас было просто необходимо - болезнь совершенно не входила в планы парня.
Но не успел он дойти до кухни, когда его окликнули:
- Блейд, это ты?
- Да, - негромко ответил блондин, останавливаясь и оборачиваясь.
Человек на диване сел, свет фонаря, проникающий в окно, расположенное позади дивана, выхватил из темноты бледное лицо и растрепанную тёмную шевелюру, которая после недолгого сна на диване выглядела совершенно непослушной.
- Почему ты не спишь? - спросил Блейд, временно откладывая свои планы.
Он пересёк гостиную и подошёл к дивану, на котором сидело единственное живое существо, которое Блейд любил, к которому спешил, единственный родной человек, который у него был во всём мире. Этим человеком был его младший брат - Майкл, Мекки - как иногда ласково называл его Блейд. У них была разница в возрасте в семь лет, и Майклу было всего девятнадцать. И вот уже как четырнадцать лет Блейд был ему и отцом, и матерью - всем и всеми.
