Бальтазар лучше других чувствовал публику. Здесь ему помогал не только опыт, но и технические ухищрения. Показатели пульса и давления пользователей передавались в общую базу данных. В реальном времени Бальтазар отслеживал реакцию людей и, если они начинали скучать, вбрасывал очередную провокацию.
— Всего лишь пять человек, полтора года вместе. Никуда не сбежать, не уединиться, — рассуждал Бальтазар. — Как не сойти с ума?
Режиссер подсказывал Молчанову правильный ответ:
«Мы летим на Марс для того чтобы работать, а не строить личные отношения»
— У нас нет времени на личные отношения. График работы расписан по минутам, — ответил Молчанов.
Не обходил режиссер стороной и главную звезду:
«Бальтазару: а как же личное общение?»
— А как же личное общение? — спросил Бальтазар.
«Совет – коротко отшутиться. Требуется увеличить темп».
— На то оно и личное, все останется между нами.
— А ты интриган. Ну же, приоткрой нам завесу. Кто из экипажа по-настоящему невыносим?
«Допускается упомянуть – Ричард Пател. В отношении остальных негатив нежелателен».
— Таких на борту нет.
Они проследовали через старый российский модуль – самый большой на станции. Заваленный мешками и коробками до небольшой узкой полосы посредине, он не представлял никакого интереса.
— Мы и не заметили, как Андрей привел нас в святая святых, друзья, — Бальтазар вскинул руки. — Реакторный модуль. Посмотрите, какая удача. Командир Скотт Стивенсон здесь. А кто второй? Ммм, единственная девушка на борту, красавица Нака Миура.
Нака улыбнулась и сделала кивок на японский манер. Увидев, виртуальную камеру, она засмущалась.
— Дорогой командир Стивенсон, я все же воспользуюсь возможностью и поздравлю вас лично с успешным стартом.
— Благодарю, Бальтазар.
Бальтазар зааплодировал.
«Втянуть в диалог Наку Миуру».
— Простите, что мы вот так вломились и отвлекли вас, коллеги. У вас должно быть полно работы. Вы заставляете всю эту махину работать, невероятно.
— У нас была лучшая подготовка, — сказал Стивенсон.
— Тогда, если позволите, командир мы отвлечем вас еще на пять минут.
— Не возражаю.
— Нака, девочка моя. Мое сердце разрывается, глядя на тебя. Такая хрупкая, а твои глаза, они наполнены одиночеством. Скажи, ты чувствуешь себя защищенной среди всех этих огромных железных штуковин, и таких горячих мужчин?
Нака перевела неуверенный взгляд на Стивенсона. Тот глядел в камеру, выпрямив шею, как во время строевой подготовки. Следом девушка перевела, ищущий спасения, взгляд на Молчанова.
