Ратибор стал главным воеводой и, зная, кому обязан своим возвышением, считал себя должником Ольги и воспринимал её советы и пожелания наравне с приказами великого князя. Прекрасные отношения сохранились у Ольги и с Асмусом и Свенельдом. Старый русич был доволен, что главным воеводой сказался его воспитанник и боевой побратим Ратибор, а не варяг Свенельд, и был благодарен Ольге за это. Свенельд, поборов в себе искушение возвратиться к ремеслу морского бродяги и искателя приключений, окончательно осел на Руси, превращаясь в одного из богатейших и могущественных её людей, и весьма ценил молчание Ольги, ни разу не напомнившей ни ему, ни тем более великому князю о его попытке мятежа. И вот настал момент, когда Ольга на деле проверит, насколько велико её влияние на воевод, узнает, действительно ли они её друзья или являлись таковыми лишь на словах.
Однако воеводы воеводами, а в предстоящем поединке с мужем она применит и оружие, которым давно уже не пользовалась, считая это унизительным для себя, — чисто женскую хитрость и умение сыграть на слабостях Игоря. Главная из них — мечта мужа иметь законного наследника, которому в свой смертный час он мог бы передать созданную князем Олегом и сбережённую им, князем Игорем, великую Русскую державу. Незаконных детей у Игоря полон Киев и великокняжеское подворье — только из сыновей наложниц и полонянок можно укомплектовать не одну полнокровную сотню дружинников, а вот законного княжича-наследника у него не было и нет. И Ольга обязательно использует эту слабость мужа, тем более что о наследнике в последнее время часто думала и она.
Сколько раз Ольга ни задавала себе вопрос, почему в весьма и весьма зрелом для женщины возрасте у неё нет ребёнка, размышления неизменно приводили её к одному выводу — в этом виновата только она. Игорь хотел ребёнка давно, с первого года их супружеской жизни, однако Ольга под всяческими предлогами противилась этому. Истинную причину не обременять себя до поры до времени материнскими хлопотами знала лишь она. Не для того Ольга безжалостно вырвала из груди любовь к другу детства, сотнику-псковичу Святославу, не для того променяла родной дом на чужой Киев, чтобы жить лишь заботами жены и матери! Она согласилась стать женой Игоря, чтобы именоваться первой женщиной на Руси, она прибыла в стольный град для того, чтобы сполна вкусить власти великой княгини! Она, постоянно ощущавшая своё превосходство над окружавшими её в отчем краю людьми, вначале не желала оказаться ничем не хуже и обитателей великокняжеского терема, а затем с помощью данных ей богами ума и силы духа смогла превзойти их во всём, из чего складывалась жизнь великокняжеской семьи и её окружения. Разве было бы ей по силам сравниться и вскоре оставить далеко позади себя по личной значимости и влиянию на жизнь стольного града многочисленных киевских завистниц и недоброжелательниц, если бы она начала жизнь великой княгини с вынашивания в чреве ребёнка, а затем его воспитания?
