– Человек, которого нашли в «Поплавке», ваших рук дело? – вопрос Вятского прервал ее размышления. – Студенты за городом – тоже?
Бьянка повернулась к Джонни.
– Студенты? – повторила она, надувшись. – Милый, ты кого-то убил без меня?
– Что? – Джонни поморщился. – Детка, я понятия не имею, о чем они говорят. Клянусь, только жирдяй с деньгами.
Вятский встряхнул головой.
– Значит, только один, – проговорил он. – А зачем вы принесли тело в «Поплавок»?
Джонни пожал плечами.
– Мало любит питаться энергией мертвых, – сказала он просто, – а мы любим питаться энергией Мало.
– Это лучше солярия, – подтвердила Бьянка с самым серьезным видом.
Вятский собирался сказать еще что-то, но Джонни перебил:
– Ну нет, – закатил он глаза, – ты не заговоришь нам зубы, парень. Хватит вопросов, – он по очереди посмотрел на Вятского и Катю. – С кого начнем?
Катя сглотнула. До заката около часа. Но почему она решила, что потом ей хватит сил?
Джонни достал из чемодана скальпель и привычным движением взвесил в руке.
– Начнем с девчонки, – он улыбнулся и в своих пластиковых очках стал похож на пластикового Кена.
Вятский закатил глаза.
– Ну конечно, девчонка, – ехидно подколол, – кто ж еще?
Бьянка уловила его тон, надула губы и обернулась:
– А? О чем ты говоришь, мальчик?
– А сама не видишь? У твоего дружка слюнки текут при виде девчонок. Я его даже понимаю, – Вятский усмехнулся и кивнул на Катю, – она ничего, правда? Маленькая, но бойкая, как кошка.
– Идиот! – зашипела Бьянка. – Ему нет до нее никакого дела. Он только хочет, чтобы девчонка кричала.
– Именно, – подтвердил Вятский.
Бьянка надула щеки.
– Джонни, милый, скажи ему! Этот мерзкий мальчишка заливает, будто ты западаешь на других девчонок.
– Ну, конечно, не западает, – съязвил Вятский, – именно поэтому он одевается как супермодель. Чтобы его окружали девочки, на которых он не западает. Уверен, ему гораздо интереснее быть с тобой и только с тобой. Сколько вы уже вместе? Пять лет? Десять? Как думаешь, ему не хочется разнообразия? Думаешь, он не замечает, что ты стареешь?
Бьянка уставилась на Джонни.
– Джонни, ты тоже так считаешь? Я стала хуже?
Джонни покачал головой.
– Милая, – протянул он виновато, – я люблю тебя, но ты не можешь отрицать, что за последние пару десятков лет у тебя появились новые морщинки.
* * *
– Я не понимаю, что мы делаем! – Гоша догнал Мариам, когда она уже почти скрылась за парковой рощей.
– Не ты, а я, – отозвалась Мариам, не сбавляя хода. В ее голосе появилась сталь, и Гоша не на шутку удивился: куда делась неуверенная, запинающаяся девчонка? Она, словно фокусница, вертела в руках игральные кости. – Что бы этот урод ни сделал, клянусь, он за все заплатит.
