Катя едва удержалась от того, чтобы толкнуть его.
– Я не об этом.
– Да и потом, – продолжал Гоша, нахмурив брови, – положа руку на сердце, разве у тебя самой нет от меня секретов?
– Это не одно и то же, – упрямо заявила Катя.
– А по-моему, то же самое. Ты все время куда-то сбегаешь и отменяешь встречи в последний момент. А мне без твоего согласия нельзя завести пару новых друзей?
– Это же Вятский!
– И он не такой ужасный, как ты о нем думаешь. Слушай, – Гоша положил руку ей на плечо, – это нормально. Понимаешь, мы вырастаем, у нас появляются свои интересы и друзья. Мы не должны все делить на двоих. Но это не значит, что мы будем меньше общаться.
– Нет, значит, – упрямо продолжила Катя, – это нечестно, что мы должны что-то скрывать.
Она сглотнула и повторила про себя: нечестно. Все вообще стало ужасно нечестно в последнее время.
Гоша устало выдохнул.
– Поговорим позже, ладно? – он сделал несколько шагов ко входу в столовую, но остановился и, обернувшись, добавил: – Но если ты собралась обвинять меня, вспомни, что ты первая, у кого появились секреты.
Кинжал вошел в тень, как в подтаявшее масло. Упали руки, голова потеряла форму, и разом, как вода из лопнувшего шарика, тень опала на землю.
Катя опустилась следом. Трава была влажной, вода пропитала джинсы, но так было даже лучше. Катя перевернулась на спину и распласталась на земле. Подняла кинжал с заляпанным лезвием, рассмотрела под тусклым лунным светом. Она забрала его у Ангаль, он был лучше охотничьего ножа – у того неудобная, «мужская» ручка и лезвие только с одной стороны. Кинжал Ангаль обоюдоострый, извилистая рукоять хорошо лежит в руке, и весит он намного меньше. Разве не о таком мечтает каждая девчонка?
Катя с удивлением посмотрела на небо. Звезды почти исчезли – занимался рассвет. Если принюхаться, даже в воздухе запахло утром. Она приподнялась, оглядела перемазанное травой пальто и вздохнула. Придется сдавать в химчистку.
Катя даже не заметила, что охотилась всю ночь. Удалось поймать трех. И это ее полностью измотало.
Катя выхватила из наполненной тенью ночи последние силы, напитала себя черными корнями, как называла их Мариам. Стало немного легче. По крайней мере хватило сил встать на ноги. Она обмотала кинжал старой футболкой и спрятала за пазуху, проверила перочинный нож в кармане – на всякий случай. Теперь оставалось только медленно идти домой, пока на синем подернутом дымкой небе восходит солнце.
